– Видимо, он вышел, – сказал я. – Но, судя по засохшей крови, прошло уже много времени. По меньшей мере часа два.
– Может, он выходил и вернулся. Может, он вошел и наткнулся на Гассмана. Может, Фредди сейчас в полиции, – сказала она, изображая надежду.
– Мы не осмотрели гараж, – сказал я. – Если Фредди нет, то нет и его машины.
– Я не смогу спуститься, Чарли. Я с кресла встать не могу.
– Вам нельзя здесь оставаться, – сказал я. – я подожду, пока вы будете готовы. А потом вместе спустимся в гараж.
Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Как мы оказались в таком положении? Письмо от мертвеца, который просил Конан Дойла об услуге. Разговор на приеме. Забава, чтобы скоротать время. – Она посмотрела на меня, все еще держа пистолет на коленях. – В вас стреляли на улице.
– А на вас напали, – сказал я. – Я не знаю, Адриана. Письмо оказалось совсем не простой забавой, это уж точно. И теперь мы по уши увязли в том, что недоступно нашему пониманию.
– Но зачем все это? Зачем ему или им убивать слуг?
– Тот, кто это сделал, пытался заставить их говорить. – Я вздрогнул, вспомнив описание ожогов и унижений, которым Гассман подвергал пациентов, чтобы сделать их более податливыми. – Может, он хотел узнать, где вы или Фредди. Он всерьез намерен разыскать нас, и мы знаем почему. Когда на улице вы обратились к Мэри Хопсон с фразой из его дневника, не осталось никаких сомнений, что вы знаете его тайну. Более того, когда в газетах написали, что я вскрыл могилу Гассмана, он должен был понять, что мы расследуем обстоятельства его смерти.
– Но он решил убить вас еще до этого, возможно, как только вы посетили Хелен Уикем или когда мы пришли в «Мортон Грейвз»; – Она взглянула на труп кухарки. – Давайте уйдем отсюда.
Мы вернулись к черной лестнице и спустились в коридор на первом этаже. Адриана провела меня ко все еще открытой задней двери. Гараж оказался огромной бывшей каретной на задворках усадьбы. Огромные двери, места на четыре машины. И хотя правая дверь была открыта, было слишком темно, чтобы понять, есть ли внутри автомобиль. Мы вошли через боковую дверь впереди, и Адриана включила электричество.
Фредди сидел у стены рядом с «бентли». В его правой руке был большой пистолет. На груди виднелось пулевое отверстие, невидящие глаза ныне покойного члена парламента смотрели прямо вперед.
Адриана подбежала к нему. Опустившись на колени и схватив его за плечи, она прижалась к нему и сказала:
– О Фредди, они добрались до тебя… до тебя. И ты в этом не виноват. Виновата я. Я убила тебя, – говорила она, всхлипывая. – Фредди, Фредди, Фредди… – Она нежно коснулась его щеки, как, я помнил, делала в больничной палате. – Мой старый моряк. – Она села на пол рядом с ним, бросила пистолет, взяла обеими руками его правую руку и зарыдала.
Внимательно оглядывая помещение, я обогнул «бентли» и заметил темное пятно на полу. Небольшое кровавое пятнышко, где-то в пол-ладони. У двери было разбрызгано еще несколько. Дверной косяк треснул, и в дереве виделся след от пули.
– Он ранен, – сказал я. – Гассман ранен! Фредди, должно быть, попал в него.
– Фредди мертв, Чарли, – задыхаясь, глухо сказала Адриана.
Я подошел к ней:
– Вы были правы. Фредди, видимо, вышел. Когда он вернулся, Гассман ждал его в гараже с ружьем, взятым из дома. Но он не рассчитывал, что Фредди тоже вооружен. – Я оглядел сцену преступления и продолжил: – Он выскочил из-за машины со стороны дома, но Фредди, должно быть, увидел или услышал его, успел что-то заподозрить – и успел выстрелить.
Я осмотрел цемент и увидел еще капли крови, ведущие к задней двери гаража. Вместо того чтобы последовать за ними, я вернулся к двери, через которую мы вошли, – на другой стороне, с фасада. Потом осторожно обогнул здание в темноте. Я держался подальше от белых стен и сконцентрировал внимание на садовом кустарнике и лужайках. Но даже при атом я был прекрасной мишенью, если Гассман все еще находился поблизости.
Через пять минут я вернулся в гараж и понял, что Адриана так и не пошевелилась. Она сидела, прислонившись к стене, рядом с телом Фредди, вцепившись в его руку. Казалось, меня она не заметила.
– Гассман, в чьем бы теле он ни находился, ушел.
Она не реагировала. Я еще несколько секунд подождал, потом глубоко вздохнул и нагнулся так, что мое лицо находилось на одном уровне с ее – и Фредди.
– Адриана, – мягко позвал я.
Ее глаза медленно сфокусировались на моем лице.
– Чарли, Фредди…
– Я знаю. И сочувствую. Он был прекрасным человеком.
– Он никогда и ничего не боялся.
– Я знаю.
Она кивнула и снова посмотрела в лицо покойного мужа.
– Адриана, вам тоже надо быть отважной. И надо позвонить в полицию.
Она с усилием перевела взгляд на меня;
– Я ничего не соображаю, Чарли. Что я им скажу? Что они у меня спросят?
– Давайте вернемся в дом, Адриана. Вместе обдумаем.
Я увел ее в дом, подальше от тела Фредди. Мы прошли в переднюю, и она села в кресло. Я налил ей бренди. После первого глотка Адриана начала безудержно рыдать, а я ничего не мог сделать, кроме как положить руку ей на плечо, пока она не затихла.
– Нам надо все обдумать, – сказала она. – Полицейские не знают, где я была. Я могла вернуться откуда угодно и обнаружить все это.
– Возможно, вас кто-то узнал в пабе, несмотря на волосы. И сэра Артура, кстати, тоже наверняка опознали. Когда об этом напишут в газетах, кто-нибудь может вспомнить, что видел вас обоих за чаем в Кингстоне.
– Надо предупредить сэра Артура до того, как полиция свяжется с ним. – Адриана снова потеряла самообладание, но через мгновение взяла себя в руки.
– Кто-то может вспомнить, что с вами был третий, и это тоже придется объяснить, – сказал я.
Она задумалась:
– А третьим был пожилой плешивый господин, с которым мы познакомились там, в пабе.
– Да, паб был переполнен. Ему больше некуда было сесть.
Я позвонил Конан Дойлу и рассказал, что мы обнаружили. Он кратко поговорил с Адрианой. Потом мы некоторое время обсуждали детали. Хотя ему и не нравилось скрывать от полиции информацию, было решено, что Адриана скажет, что недавно вернулась с континента и сегодня днем поехала в Кингстон на встречу со своим старым другом сэром Артуром. Они пробыли в пабе недолго и сидели за одним столиком с незнакомцем, который не нашел другого места, так как в пабе было яблоку негде упасть. Их разговор в основном состоял из комментариев о поведении студентов, которые буйно вели себя за соседним столом. Имени своего незнакомец не назвал.
– Сэр Артур, – тихо сказал я, – тот, кто это сделал, пришел сюда за жертвой. Он не собирался никого оставлять в живых. Если он знал, что может прийти сюда, он может прийти и к вам.