– О… – Она встала, скинула шубу и уложила ее на кресле. – Что ж, тамошним жителям не хватает утонченности. Мы здесь так никогда не говорим. – Она повернулась ко мне спиной и, поднимая саквояж, указала рукой в сторону лифта. – Фредди незаметно ускользнул из города, чтобы провести остаток уик-энда с другом. Он был бы признателен, если бы до утра понедельника я не попадалась ему на глаза. Могла бы, как обычно, остаться дома – быть может, так и надо было сделать, – но и здесь я могу прекрасно не попадаться ему на глаза. – В ее голосе безошибочно различался гнев.
– О, не думаю, что это возможно, миссис Уоллес, – сказал я шепотом. – Это не то место, где вам стоит рисковать проводить уик-энд, как бы вы ни были сердиты. Пимлико не так уж «не на глазах».
– Возьмите мою шубку, Чарльз, и давайте уйдем из этого «слишком публичного» холла, раз так.
– Право же, Адриана, – сказал я, поднимая ее меха, – я напою вас кофе, но затем вам придется уйти. Вы не можете позволить себе сплетен, которые из-за этого начнутся.
– Вы полагаете, что я пьяна, Чарльз? – резко спросила Адриана, и внезапно я осознал, что она совершенно трезва.
Мы быстро прошли к лифту, стоявшему на первом этаже. Я почувствовал облегчение оттого, что мы хотя бы быстро скроемся с глаз любого, кто может войти.
– А как же Фредди? – спросил я. – Что бы он сказал, если бы узнал, где вы были в его отсутствие? Кстати, куда он отправился в такой час?
– Он с Родни, и они захватили с собой работу. Официально это рабочая поездка в охотничий домик Фредди. Фредди знает, что делает, – он уже не мальчик. Он никогда не даст ни малейшего повода для скандала.
Ее ответ показался мне странным, поскольку ситуация грозила скандалом вовсе не Фредди. И он, безусловно, не объяснял, почему Адриана находится здесь, но у меня слишком много всего было на уме, чтобы размышлять о происходящем. В считанные секунды мне удалось доставить ее до моего номера и войти, никого не встретив. Я уже усвоил, что Адриана Уоллес любит представляться современной и независимой, но это переходило всякие границы. Ни одна женщина, хоть немного дорожащая репутацией, не могла так себя вести: навещать мужчину в его жилище, особенно посреди ночи.
Когда мы оказались у меня в комнате, я подумал, что, возможно, Адриана пожалеет о том, что сняла свои меха. Пока меня не было, газ отключали, и стало холодно. Я накинул на Адриану ее меха и препроводил к моему любимому креслу.
– Завтра утром мне надо отправиться в Восточный Сассекс, – сказал я, она же свернулась клубочком и пристроила голову на мягком подлокотнике.
Она вела себя очень непринужденно, словно прекрасно знала и это кресло, и мой номер, что, разумеется, было невозможно. Насколько я знал, она никогда не бывала в моем отеле и уж тем более в моих комнатах. Но, глядя на нее сейчас, можно было бы поверить в противоположное.
– Или мы можем отправиться в Восточный Сассекс вместе и не попадаться на глаза там, – откликнулась она на мое утверждение.
– Вы не можете поехать со мной! – почти выкрикнул я.
Я подумал о недавнем разговоре с Куртлендом и Донливи. Что бы они сказали о моей репутации, если бы видели меня теперь? Это все казалось в высшей степени несправедливым, поскольку у нас с Адрианой не было романа и я не пользовался теми благами, которые мог бы получить взамен испорченной репутации.
– Полагаю, мы могли бы отправиться одним поездом, – продолжала она, словно не слыша меня. – Но нельзя, чтобы нас видели вместе, по крайней мере близ Лондона. А вы собираетесь к Конан Дойлу? – Адриана поглубже уселась в кресло. – Крауборо ведь в Восточном Сассексе?
– Не знаю, могу ли говорить, куда я собираюсь, и вы, конечно, не поедете со мной, – сказал я со всей возможной суровостью.
Я не мог понять, дразнит ли она меня, но не мог позволить себе шутить с ней, если она была серьезна. Провести уик-энд с замужней женщиной, особенно с женой члена парламента, – что может быть неосторожнее?
– Не знаю, могу ли я вот так находиться в вашем номере, – резонно возразила она. – Но тем не менее я здесь. Так это что, тайная правительственная встреча?
Она явно не собиралась относиться к нашему разговору серьезно. Что бы ни было у нее на уме, она намеревалась контролировать ситуацию.
– Я уезжаю, чтобы кое с кем повидаться, вот и все. Хотите выпить?
Я тотчас же пожалел, что задал этот традиционный вопрос. Если она не пьяна – а она пока не была пьяна, – я решительно не желал помогать ей в этом.
– Я приготовлю напитки, пока вы переоденетесь во что-нибудь более удобное, – сказала она, выбравшись из кресла и направляясь к подносу с бренди. Проходя мимо меня, она провела пальцем по моей груди.
– Я не собираюсь переодеваться ни во что более удобное! Мне и так хорошо, – сказал я.
– Удивительно, что вы не замерзли! – крикнула она из другого конца комнаты.
К тому времени, как она вернулась с бокалами, я прибавил газу. В комнате было определенно прохладно и я подумал, не надеть ли мне халат вместо куртки, но не знал, как это воспримет Адриана.
Она словно читала мои мысли:
– Здесь холодно, Чарльз. Накиньте что-нибудь. У вас есть халат? А что вы держите для гостей? У вас, случайно, нет двух халатов? Я не могу спать в пальто и не собираюсь ложиться в этом платье в холодную кровать. Оно обошлось мне в десять фунтов и совсем еще новое.
Мне пришло в голову, что за эти деньги я мог бы несколько раз сводить ее в приличный ресторан. Подобные странные аналогии часто приходят мне на ум. Это оттого, что по роду занятий мне приходилось все пересчитывать в разных валютах. Я приобрел привычку переводить деньги в обеды, буханки хлеба или банки с консервами. Таким образом деньги становились для меня чем-то реальным. За это платье можно было бы купить более тысячи буханок первосортного хлеба.
– Вам не понадобится халат, Адриана, и не понадобится ложиться в кровать. Во-первых, у меня нет комнаты для гостей и…
Казалось, она не слушает, цедя бренди и глядя в пространство. Что она видела в этой странной дали, я не мог понять.
Я вернулся к горелке в камине и прибавил газ на самую большую мощность.
– А у вас не найдется теплой пижамы? – спросила она. – Наверняка есть.
Я вспомнил, что на Рождество мне как раз подарили пижаму, которую я еще ни разу не надевал.
– Да, и вполне приличная.
– Вы хотите, чтобы я надела пижаму или халат? Решайте быстрее, Чарльз. Я хочу снять это платье.
Стало ясно, что Адриана не имела ни малейшего намерения удаляться в ночь. Мне оставалось только смириться и подумать, как устроить все наилучшим образом. Более того, мне надо было придумать, как ей выбраться отсюда завтра, чтобы наши имена снова не стали «склоняться». Признаюсь, что мне предстояло решить, смогу ли я заняться с ней любовью. Я даже тешил себя мечтами, что она оказалась здесь именно ради этого. Я вытащил из ящика новую пижаму и протянул ей.