Она дышала так тяжело и шумно, что едва различала его слова:
— Ты несешь чушь.
— Знаешь что? Мне не кажется, что я несу чушь. Ты не можешь заставить меня почувствовать что-либо. Знаешь почему, Джоанна? Потому что я не жертва. И, если бы ты не была жертвой, ты смогла бы перенести пару-тройку оскорблений. Если бы ты не была жертвой, ты могла бы принять критику в свой адрес.
Джоанна потянулась к своему ингалятору.
— Ах да. Твой способ вызывать сочувствие. Ты заболела астмой, чтобы люди тебя жалели? Где твое самоуважение? Ну раз тебя так волнует мнение других людей… — Он повернулся к слушателям. — Давайте выскажем ей свое мнение, ребята.
Толпа словно взорвалась. Нео вскочили, выкрикивая оскорбления:
— Жирная свинья!
Какая-то женщина в несколько раз толще Джоанны с особым рвением взялась за исполнение роли третейского судьи:
— Ты корова! Ты жирная! Жирная тварь!
Джоанна согнулась пополам, спрятав голову в коленях. Джени выступила вперед с бумажным пакетом в руках, который в самолетах используют в случае тошноты. Джоанну вырвало, и на нее обрушилась новая волна оскорблений. Ее прическа была безнадежно испорчена.
— Так, хорошо, — сказал ТД. — Ты должна очиститься от ненависти к себе.
Пока Джоанну рвало, все присутствующие продолжали выкрикивать ругательства. Наконец ТД поднял руки, и в зале моментально воцарилась тишина.
ТД начал разминать Джоанне плечи:
— Я горжусь тобой, Джоанна. Ты все выдержала, это показывает, как здорово ты выросла. Когда закончишь с Программой, ты будешь сильной, и тебе никогда не придется чувствовать себя так. Теперь встань и поклонись.
Джоанна встала, и у нее подогнулись колени. Толпа подхватила одобрительные аплодисменты ТД, в которых утонули слабые протесты Джоанны.
Теперь на всем ряду осталась одна Ли. Она судорожно сжимала пальцами свою рубашку. Толпа дышала в едином, тяжком ритме.
— Ли, у тебя все еще есть сыпь?
— Да. Я решила, что у меня должна быть сыпь, потому что так я скрыто демонстрирую свое желание быть жертвой.
— Ты все еще учишься отказываться от желания быть жертвой, да?
— Да.
ТД резко повернулся, как фокусник перед произнесением «магического» заклинания:
— Покажи всем свою сыпь, которая является следствием твоего желания быть жертвой.
Ли посмотрела на него пустыми глазами.
— Ты научилась скрывать свое желание быть жертвой, вместо того чтобы избавиться от этого желания. Ты ощущаешь комфорт, скрывая это свое желание. Итак, почему бы тебе не показать всем, что ты жертва? Почему бы тебе не раздеться совсем? Ты ведь не позволишь этим людям возыметь такую власть над тобой, чтобы заставить тебя стесняться собственного тела?
В зале поднялся гул.
Ли механически начала сбрасывать одежду. Когда она закончила, ее кожа блестела от пота.
Толпа застыла в каком-то мрачном экстатическом возбуждении. Несмотря на потоки прохладного воздуха, исходящие от кондиционеров, Тим почувствовал, как его рубашка прилипла к телу. У него внутри все опустилось, когда он наблюдал, как ТД подсказывает Ли, что делать.
На ее губах появилась неестественная улыбка, и она крикнула:
— Вот мое тело! И вы не можете заставить меня его стыдиться! Я отрицаю желание быть жертвой! Я отрицаю комфорт! Я превозношу силу!
Оглушительные аплодисменты. Когда Ли взяла одежду и сошла со сцены, ТД сказал:
— Не удивлюсь, если это физическое проявление желания быть жертвой скоро пройдет.
Упражнения, оры и групповые медитации продолжались, тянулись бесконечно и мучительно долго, постепенно подмывали разум и нормальность Тима до тех пор, пока его не обуяло дикое желание сдаться на их милость. Но он боролся каждую секунду дня, вечера и ночи. Тим концентрировался, размышлял, делал все, чтобы его не затянуло в эту воронку сумасшествия. Он использовал боль, чтобы не поддаваться ритмичному биению барабана и бесконечному вспыхиванию и затуханию света: Тим изо всех сил вдавливал одну руку в другую. На его ладони появились царапины от постоянного вжимания в нее ногтя большого пальца другой руки. Тим подумал, что это было бы даже забавно, если бы не приносило столько неприятных ощущений.
В последние часы огромное количество картинок сменяло друг друга с молниеносной скоростью, как при вспышке фотоаппарата. Джоанна, стоящая на стуле и кричащая:
— Я злюсь! Я разрешаю себе злиться, потому что могу постоять за себя!
Свернувшаяся в позе зародыша Шелли, вокруг которой ходил Стэнли Джон, выкрикивая:
— Твой отец издевался над тобой в детстве в сексуальном плане? Поэтому ты выросла шлюхой?
Ее кивок и то, как она ответила, перед тем как засунуть большой палец себе в рот:
— Н-наверное. В некотором роде.
Громкие аплодисменты. Звуки записанного на пленку сердцебиения. Глухой стук барабана.
Ли больше не появлялась.
Под аккомпанемент громкой музыки ТД поклонился и сказал:
— Мы с вами скоро свяжемся и предложим дополнительные семинары, чтобы вы могли продолжить рост. А пока хочу вас поздравить. Вы на правильном пути. Я горжусь вами, потому что у вас хватило мужества…
— Включиться в Программу!
Получив обратно часы и сотовые телефоны, участники семинара поспешили к выходу, радостные, возбужденные. Они обсуждали, сколько всего нового здесь узнали, и соревновались за звание лучшего в этом шоу.
Тим почувствовал легкое головокружение, оперся рукой на спинку стула и опустился на сиденье. Он ничего не ел и не пил уже почти двое суток.
Стэнли Джон подошел к Тиму и нагнулся над ним, упершись руками в колени:
— Эй, приятель. Ты сегодня отлично поработал. У меня для тебя прекрасная новость. ТД хочет на минутку пригласить тебя в зону Про.
За спиной Тима появились Рэндел и Скейт, и он подумал, что его раскрыли. Теперь его постигнет та же судьба, что и частного детектива Дэнни Катангу.
Они прошли за занавеску. ТД расслабленно сидел в кресле с белым полотенцем на шее. Вокруг него суетились Про. Прямо Элвис, окруженный толпой своих почитателей. Справа от него Ли разбирала пульт. Она бросила короткий взгляд на Тима и отвернулась. Он был уверен, что Ли его выдала. А еще Тим усмехнулся про себя, когда заметил, что она набила его мешок кабелями.
— Том, друг мой, садись. — ТД похлопал по легкому складному стулу, и Рэкли с благодарностью на него опустился. Только сейчас Тим заметил, что моложавое лицо ТД усыпано бледными веснушками. После двадцати четырех часов выступления в нем чувствовались пыл и рвение.
Скейт встал у Тима за спиной, и Тим стал следить за его отражением в металлической панели. Рэкли весь напрягся, готовый драться или бежать изо всех оставшихся у него после марафона сил.