Тим не сомневался, что скоро и от него самого потребуют присоединиться к той рабской работе, которую он наблюдал. Ведь должен же кто-то чистить дорожки, мыть посуду, выносить мусор. Всем этим действиям придавался несвойственный им ритуальный характер. Одно механическое действие накладывалось на другое до тех пор, пока не оставалось места размышлениям. Тим хотел обеспечить Тому выгодное положение в структуре Программы — положение, которое откроет доступ к финансовым документам. Его рвение шло на пользу как его целям, так и целям Тома.
Границы ранчо регулярно обводили мелом, и Про соблюдали эти границы как святыню. За белой полосой не было ни единого следа. Тим видел, как один Про пробирался через колючий кустарник, царапая руки, чтобы ни один волосок не нарушил невидимой стены, существующей вокруг ранчо в его воображении.
Время от времени мимо него проходил Скейт со своими пыхтящими доберманами, но поговорить с ним не представлялось возможным. Тим заметил, как даже самые ответственные и покорные члены секты напрягались в присутствии Скейта и начинали еще активнее следовать правилам. Рэндел появлялся изредка, только чтобы вызывать нужного человека к ТД.
Насколько Тим понял, ТД выстроил великолепную систему получения сведений — у него было шестьдесят восемь информаторов, готовых рассказать все, причем не только о себе, но и о других. Даже о своих дурных мыслях нужно было докладывать партнерам по росту. И о мыслях о дурных мыслях тоже.
Весь день Тим бродил по ранчо, прикрываясь неподдельным восхищением, и запоминал расположение служебных построек, дорожек, самого ранчо и земли за обведенным мелом периметром. Он искал хоть какие-нибудь нарушения: угроза пожара, несоблюдение правил водоснабжения, утилизация вредных отходов. Но ничего не нашел.
Когда все-таки пришло время поесть — было, наверное, часов шесть вечера, судя по тому, как солнце лениво клонилось за горизонт, — Ли сообщила ему, что здесь принята «очищающая» диета. Его расспросы насчет того, что это за диета, были встречены обычными общими фразами и уклончивыми ответами.
Столовая располагалась неподалеку от Зала роста. Подчиняясь указаниям Ли, Тим помог вымыть посуду, оставшуюся после завтрака. Работа на кухне отличалась монотонностью — но не эффективностью — конвейера. Том должен был ровно два раза встряхнуть каждую мокрую тарелку над раковиной, а потом вытереть ее круговыми движениями полотенца по часовой стрелке, начиная от центра расширяющимися спиралями к краям. После того как он вытирал донышко таким же образом, ему надлежало вытереть край одним круговым движением. После каждых пяти тарелок Том должен был помыть руки и сменить полотенце. Посуду ТД хранили отдельно и мыли ее тоже отдельно исключительно Про мужского пола. Учитель не мог есть из того, чего касались чужая слюна или женские руки.
Тим намеренно допустил несколько ошибок, чтобы посмотреть, обращают ли в самом деле Ли и ее товарищи внимание на соблюдение этих правил. Еще как обращали! Ему выговаривали за то, что он вытирал против часовой стрелки, за то, что он прерывал круговое движение по краю тарелки, за то, что забывал помыть руки. Обо всех его промахах немедленно докладывали Ли — Про подбегали к ней и критиковали Тима на особом языке Программы. Потом Рэкли пришло в голову, что такие мелкие пакости не помогут ему завоевать доверие Ли и других сектантов. Если он хотел внедриться в эту среду, ему лучше включиться в Программу. Он провел с собой серьезную воспитательную беседу, и вновь появившийся Том с удвоенным рвением принялся перетирать тарелки.
После того как столы накрыли, Тим сел за стол вместе с остальными, положив руки на колени, — на тарелке перед ним лежала вареная цветная капуста. Прошло пятнадцать минут: шестьдесят восемь Про и шесть Нео неподвижно и молча сидели в ожидании, уставившись на еду. Наконец скрипнула ручка двери, что означало прибытие ТД. Он занял свое место перед тарелкой, проглотил первую ложку супа и наклонил голову набок, явно довольный.
Ученики ТД приступили к трапезе.
Тим и Ли сидели по-турецки на его кровати лицом друг к другу. Его сумка стояла у кровати, застегнутая не так, как он ее оставил, но прибрано все было хорошо. Он правильно сделал, что вынул оттуда запрещенный груз.
Другие Про приступили к выполнению своих обязанностей — они загружали коробки, раскладывали письма по конвертам — Система личностного совершенствования Хьюстона! — поддерживая плавное течение жизни империи ТД. Тим и Ли были одни в домике. Том Альтман и его 90 миллионов долларов явно требовали круглосуточного надзора. Тим воспользовался этой возможностью и потребовал, чтобы Ли согласилась ответить на его вопросы. Совок, которым он подпер дверь, наделает много шума, если кому-то вздумается их прервать.
Ли яростно защищала то, что испытала в Ряду жертв:
— Я научилась принимать свое тело. Моя сыпь прошла. Ведь так?
— А как насчет других людей, на которых кричали? Они все это заслужили?
— Программа направлена на отрицание жалости. Все сами воплощают в жизнь свои слабости. Их нужно выбить из равновесия. Учитель кричит только на тех, кто позволяет ему это.
— А Джоанна? Помнишь, как все на нее кричали? Обзывали ее жирной свиньей? Как она могла воплотить собственные черты лица?
Ли закусила губу и отвернулась — первая трещинка в монолите уверенности.
— Есть какая-то причина, по которой Учитель так разговаривал с ней. Возможно, это было сделано для того, чтобы она чему-нибудь научилась.
— Но ты не знаешь чему? — доискивался Тим.
— Мне и не нужно знать. Джоанне нужно. Это ее лицо, а не мое.
— Ты не знаешь причины, но хочешь всю свою жизнь посвятить этой доктрине?
Ли посмотрела на него с выражением, с которым ветеринар смотрит на упрямую кобылу, которую необходимо отглистогонить.
— Ты это серьезно? Хочешь спросить, чем я отличаюсь от любого католика? Я знаю причины, по которым ТД заставляет меня обращать критику на себя. Мне этого достаточно. — Она начала что-то бормотать.
— Что? Что ты там говоришь?
— Твои сомнения — последнее прибежище старого программирования. Твои сомнения…
— ТД, наверное, очень боится за Программу, раз не позволяет вам даже думать о ней.
Ли сверкнула на него глазами:
— Учитель ничего не боится. Я сама сдерживаю свои суждения.
— Ты говоришь, что не любишь, когда тебе лгут. А что, если я докажу, что ТД тебе соврал? Это заставит тебя изменить свое мнение?
Ли ненавидящим взглядом скользила по лицу Тима.
— ТД сказал тебе, что он доктор наук, так? Что у него есть докторская степень? — Тим вынул документ из брошюры, в которую спрятал его, и развернул.
— Ты согласился не привозить сюда ничего постороннего.
— Потому что ТД не хочет, чтобы сюда попадала свободная информация из внешнего мира. И ты поймешь почему. — Тим протянул ей копию свидетельства ТД об окончании курсов по почте. Ли отвернулась и сердито уставилась на темное окно.