Глория и Деларм вскочили на ноги:
— Что происходит, Клайв?
Клайв театрально развел руками. Женщина, не останавливаясь, проследовала дальше. Деларм ухватил его за руку:
— Опять какой-то подвох?
— Нет, что вы.
— Убегаете?
— Не смешите меня.
Глория воскликнула:
— Мы опоздаем на самолет!
Он помедлил:
— Садись без меня, милая. Придержи мне место. Я скоро присоединюсь к тебе…
— Сюда, сэр. Прошу…
Глория возопила:
— Но я больше никогда не увижу тебя! Господи, Клайв, — что ты натворил?
— Ничего, — беспомощно откликнулся он.
Женщина тронула его за локоть и подвела к боковой двери, которую он раньше не замечал. Когда он входил, он обернулся — Глория и Деларм неотрывно смотрели на него. Последний взгляд назад, мелькнуло у Клайва, такими он их и запомнит: рассерженный, недоверчивый Деларм, а Глория… дорогая, славная, белокурая, милая Глория — взгляд отчаянный, тревожный. Любящий взгляд. Протягивает к нему руки…
Но дверь неумолимо захлопнулась. В комнате сидел мужчина, которого Клайв никогда прежде не видел. Он подошел к Клайву и что-то сказал — что именно, Клайв не расслышал. Клайв быстро оглядел комнату: мужчина и женщина стояли прямо позади него. Женщина коснулась его руки:
— Не желаете присесть, сэр? Прошу вас.
— Не хочу.
— Полагаю, вам лучше присесть, сэр.
Наступила тишина. Клайв смотрел то на мужчину, то на женщину. Они же пристально наблюдали за ним. Барышня определенно была сексотом. Да и мужчина тоже не полицейский, это факт: не та униформа. Кто-то из персонала аэропорта. Клайв присел.
Женщина сказала:
— Боюсь, произошел несчастный случай.
— Н-несчастный случай?
Она слегка коснулась его плеча:
— Боюсь, ваша мать умерла.
— Моя мать!
— Да, сэр. Она погибла. Мне очень жаль…
— Но у меня нет матери!
Они ошарашенно уставились на него. А он — на них.
Заговорил мужчина:
— У каждого есть мать, сэр. Так уж устроены люди.
Клайв коротко выдохнул:
— Моя мать умерла.
— Мы знаем, сэр. Очень жаль…
— Она умерла пять лет назад.
Мужчина и женщина переглянулись. Она сказала:
— Понимаю, какой это удар для вас…
— Ничего подобного! Ее вот уже пять лет как нет! Как это может быть шоком!
Она облизнула губы:
— Но нам позвонили и…
— Но моя мать давно умерла! Давно!
Все трое переглядывались, точно три карточных шулера, собравшихся за одним столом. Мужчина оглядел его:
— Вы — точно мистер Лейн? Мистер Клайв Лейн?
— Да, я…
Клайва так и подмывало сказать, что он не просто «мистер» Лейн, он лорд Клайв Лейн, лорд поместья Лоуэр-Марш, — однако он удержался от этого. Не стоит усложнять ситуацию.
— Вы что-то хотели сказать, сэр?
— Что?
— Я спросил: «Вы мистер Лейн?», — и вы ответили: «Да, я…» Да, я — что?
Клайв покачал головой:
— Это просто смешно. У меня давно нет матери. Полагаю, все это кем-то подстроено.
— Почему вы так решили, сэр?
— Кто-то хочет, чтобы я опоздал на самолет!
Мужчина искоса посмотрел на него. Выдержал театральную паузу.
— Почему вы решили, что кто-то хочет помешать вам попасть на самолет, сэр?
Клайв шевелил губами, но не мог произнести ни слова. Точно голос отказался служить ему. Он пробормотал:
— Н-не знаю.
— Звонивший настаивал, что ваша мать умерла. За вами послали машину.
— Ч-что?
— Они уже едут за вами, сэр.
Стречи отвели-таки в спальню Фрэнки, несмотря на ее протесты. Она могла жаловаться. Могла звать на помощь кого-то из персонала — но, как и сказала Фрэнки, она с таким же успехом могла позвонить в полицию, если бы захотела. Ведь это она — владелица компании, которая обманула Фрэнки, — так что же, пускай звонит в полицию. Фрэнки лично спустится в вестибюль и позвонит им — так она этого хочет? Если подумать, продолжал он, поторчи она в вестибюле еще чуток — и легавых решит вызвать еще кто-нибудь из обманутых покупателей. Так где она предпочитает оказаться — в камере или уютной спаленке? Четыре звезды, мини-бар и душ, ухмыльнулся он.
Непростой выбор. Мотивы Фрэнки были предельно ясны, но она заметила то, на что он, скорее всего, не обратил внимания: на необычно задумчивое выражение лица Паттерсона. Не самая подходящая компания для хорошенькой девушки, запертой в спальне номера отеля «Холидей Инн», подумалось ей, — и когда они оказались в комнате, она в одиночестве устроилась на стуле со спинкой.
Настала очередь Фрэнки наводить смуту. Он только и делал, что обсуждал что-то по телефону, точно Стречи не было в комнате — оно и понятно, ведь у нее не будет возможности поделиться подслушанным. Она уже начала подумывать, а не лучше ли и впрямь было позволить ему вызвать полицию.
Вот только к тому времени она успела догадаться, что ни в какую полицию тот звонить бы не стал. Ни в жизнь. Звонить в полицию было не в его стиле. Он принялся обсуждать варианты развития событий с громилой Паттерсоном, используя своего водителя по прямому назначению — в качестве огромного звукоотражателя; идеи отскакивали от него, но сам он их не генерировал. Потом он позвонил кому-то в Лондон и кучу времени продержал своего собеседника на телефоне, выспрашивая, что бы он предпринял в подобной ситуации. Затем набрал номер бристольского аэропорта, сообщил печальную весть о безвременной кончине миссис Лейн и попросил срочно связаться с ее сыном. И наконец, опять позвонил в Лондон и снова принялся кого-то расспрашивать.
Когда телефонные номера иссякли, он присел на краешек кровати и обернулся к Стречи:
— Как считаешь, трюк с мамочкой прокатит?
Она пожала плечами.
— Я тоже не уверен, — согласился он. — Но по крайней мере, это его задержит. Во сколько там самолет? — Он глянул на часы, надул щеки и с шумом выдохнул воздух:
— Наглые, черти, — вздумали связываться со мной.
Паттерсон усмехнулся:
— Держу пари, вы не любите быть одураченным.
Но Фрэнки не обратил на него внимания:
— Так у кого деньги — у тебя или у Клайва?
— Лично у меня их нет.