— И твоих денег.
Лорд Клайв рассмеялся:
— Я не так богат, как ты.
Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы.
— Милая Глория, — поспешно продолжал он. — Пусть даже после всего этого я заработаю миллион — в чем я искренне сомневаюсь, — я все равно не стану богаче тебя. Согласись.
Она ответила — по-американски без обиняков:
— Я намерена отсудить половину поместья Линкольна — ну ладно, треть, если очень не повезет, и, значит, у меня будет… черт, не знаю — что-то около четырех или пяти миллионов долларов. Если не считать доходов от его бизнеса — а уж их-то я упускать не намерена.
Лорд Клайв заморгал.
— Четыре или пять миллионов?
Вокруг них пассажиры нетерпеливо заерзали в креслах, готовые в любую минуту заполонить проходы.
Пять миллионов долларов явно прибавили ей веса в его глазах; он оценивающе посмотрел на нее:
— Хотя, ты знаешь, Глория, — должен признать, что в браке все-таки что-то есть. В прошлом я, может, и был плохим мальчиком, но я и впрямь решил вернуть деньги некоторым из своих жертв…
— Вернуть деньги? Ни в коем случае! — Пассажиры начали вставать со своих мест. — Подумай хорошенько, Клайв. Послушай — сейчас вся проблема в том, что ты продавал эти титулы не один раз?
Клайв в панике озирался вокруг:
— Думаю, нам пора приближаться к выходу.
— Черт, когда же они откроют? Послушай — кто-то же выиграл аукцион, верно? Назвал самую большую сумму — так? Пусть этому парню и достанется приз.
— А мне достанутся деньги?
— Его деньги — все по закону. А остальным можно и вернуть — по крайней мере, некоторым. Сколько тебе придется возвращать — в худшем случае миллион?
Клайв с трудом сохранял спокойное лицо. Ну да, думал он, как же — возьми и верни миллион долларов. А что взамен? Туманные пять миллионов долларов Глории, которые будет трудновато взять из ее нежных пальчиков. Хотя, подумал он, может, у меня и выйдет. Какой-никакой, но шанс.
Глория заявила:
— Тебе придется удержать немного денег, Клайв. Надо же как-то продержаться первые несколько месяцев.
Для пассажиров-британцев покинуть аэропорт после перелета внутри страны проще простого — ни тебе паспортного контроля, ни таможенного досмотра, никаких препятствий. А уж в таком маленьком аэропорту, как бристольский, — и подавно: несколько шагов — и вот ты уже окружен городской суетой.
Это в теории.
В комнате для прибывающих (слишком маленькой, чтобы гордо именоваться «залом») Клайву улизнуть не удалось. Фрэнки и Паттерсон шли с ним плечом к плечу, точно их к нему наручниками приковали; Линкольн же прыгал вокруг, все угрожая двинуть ему правой и требуя от супруги сделать выбор — так, что той пришлось попросить Микки унять благоверного. На что Стречи ответила, что если они все сейчас же не угомонятся, их арестуют к чертовой бабушке.
Клайв заявил:
— Дальше так продолжаться не может (всегда начинай с фразы, с которой согласятся все). Я тут послушался совета Глории (не столь убедительное заявление). Я должен вернуть вам деньги.
С этим никто не спорил — но и удовлетворенным никто не выглядел. Все показалось слишком простым.
Он робко предположил:
— Полагаю, вы возьмете чеки?
Линкольн презрительно фыркнул.
Клайв оправдывался:
— А что мне еще остается? У меня нет ста тысяч наличными.
Фрэнки проревел:
— Ты должен мне больше ста штук, Клайв. Плюс моральный ущерб.
Клайв поднял руку:
— У нас маленькая проблема.
— Это у тебя проблема, — перебил его Паттерсон.
Клайв быстро добавил:
— Деньги в банке.
— Тогда сними их.
— Ни один банк не выдаст мне двести тысяч наличными.
— Это твои деньги.
— Нет уж, — рассмеялся Клайв. — Это ваши деньги.
Но никто не засмеялся вместе с ним. Он сказал:
— Решайте сами — что вы хотите сделать первым долгом — поквитаться со мной или же получить обратно свои деньги?
— И то и другое, — хором отозвались Фрэнки и Линкольн.
— Но что в первую очередь? — Он доверительно рассматривал их. — Если вы решите сперва поквитаться, то не получите никаких денег. Нет, вам нужен возврат денег плюс моральные расходы — на том и порешим.
— Порешим! — повторил Линкольн.
Клайв продолжал:
— К сожалению, это займет некоторое время, в течение которого вам, полагаю, нужны гарантии…
— Какие, к черту, гарантии! — буркнул Фрэнки. — Башкой отвечаешь! И никуда ты не денешься, пока мы не получим свои деньги.
Линкольн добавил:
— В двойном размере.
— Плюс моральный ущерб, — добавил Паттерсон.
Клайв промямлил:
— Пойду-ка я в банк.
Фрэнки ткнул его локтем:
— Мы все пойдем в банк, все уладим, а на потом я приготовил для тебя теплое местечко.
— В «Холидей Инн»?
— Почти. Рядышком с ним. Называется «Отель „Старая мельница“». — Фрэнки хрипло хохотнул.
— Боюсь, ни разу не слышал.
— Боишься? Правильно делаешь. Вон, Стречи свою спроси. Она уж тебе порасскажет.
Фрэнки снова рассмеялся, но смех его быстро угас, когда знакомый до боли голос пророкотал:
— Лорд Клайв, простите, что опоздал.
Все обернулись — и неожиданно для себя обнаружили Эдгара Деларма в неизменном черном пальто.
Разинув рты, смотрели они на него. Евангелист же не обращал внимания на кого-либо, кроме Клайва:
— Полагаю, что нам надо уединиться.
— Разумеется, — поддакнул Клайв.
— Никаких «уединиться»! — заявил Фрэнки. — Что происходит, мать вашу?
— У нас с лордом Клайвом дело личного характера. Прошу вас не вмешиваться.
— Валите-ка отсюда, мистер.
— Ваши угрозы для меня — ничто.
Прохожие изумленно оборачивались, услышав потасовку американцев. Глория спросила:
— Что там за личное дело?
Деларм вперил в нее ледяной взгляд:
— Бог простит тебя, женщина, — но я не прощаю. — Он отвернулся: — Лорд Клайв?
— Я готов — а вы?
Фрэнки заорал: