— Всем стоять и не двигаться!
Они и впрямь начали привлекать к себе внимание. Голос Фрэнки стал тише:
— Дело личного характера?
— Которое не имеет к вам ни малейшего касательства.
— Еще как имеет! Что, происходит, черт подери?
Деларм вздохнул:
— Полагаю, вы все еще пребываете в убеждении, что можете приобрести титул лорда Эском? Но боюсь, что он давно продан.
Фрэнки выглядел так, что вот сейчас он одним махом собьет ухмылку с его физиономии:
— И значит, вы его купили — так?
— Именно.
— Купили, значит. Да вы и половины не знаете… — Фрэнки двинул кулаком воздух.
— Когда-то мы были соперниками, — спокойно продолжал Деларм. — Но я получил от своей церкви немного денег — и теперь мы с лордом Клайвом готовы завершить сделку. — Он обозрел собравшихся взглядом триумфатора. — Понимаю, что для остальных это явилось горьким разочарованием.
— Мне все это начинает надоедать, — отрезал Фрэнки. Он свирепо посмотрел на Деларма, не замечая показавшегося на горизонте сотрудника аэропорта.
Зато его заметил Клайв. Вот он, его шанс, подумал он.
— Эти люди мне угрожают!
Паттерсон схватил его. Двое сотрудников аэропорта схватили Паттерсона. Подтянулись еще люди в униформе, завязалась драка. И посреди всего этого — Деларм; раскинул руки, точно на картине — Моисей, разделяющий Красное море, громогласно призывая собравшихся угомониться.
Один из людей в форме попытался удержать Фрэнки — но тот немедленно лягнул его и высвободился. Коренастый лысеющий пенсионер из Службы безопасности аэропорта попробовал ухватить и Микки — однако Микки только посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся:
— Кто эти американцы?
Стречи мигом догадалась, к чему он клонит. С обеспокоенным видом втиснулась она между Микки и секьюрити:
— Милый, что случилось? Кто эти хулиганы?
Линкольна держали, хотя он громко протестовал. Глория стояла, вскинувшись, точно старушка Свобода в гавани Нью-Йорка, громко вереща, что любого, кто хоть пальцем ее тронет, привлекут к суду за нападение. Фрэнки скрутили-таки, а у Паттерсона открылось носовое кровотечение. Деларм и Клайв смылись.
У Клайва был годами отработанный навык «прогуливаться» на приличной скорости — настолько приличной, что даже Деларм, изрядно превосходивший его ростом, невольно ускорил шаг, чтобы поспеть за лордом. Они быстро миновали комнату для прибывающих.
— Чего хотел этот сумасшедший? — спросил Деларм.
— Завидовал, не более того, — ответил Клайв. — У вас есть машина?
— Да, вон стоит.
— Слава Создателю, что есть небольшие аэропорты. Все под рукой.
— Включая меня, — раздалось сзади.
Оба разом обернулись — и увидели Глорию — слегка запыхавшуюся, в меховой накидке, с маленьким чемоданчиком в руке.
— Ты едва не потерял меня, милый. Но теперь мы снова вместе.
— Я не участвую в грехе, — отрезал Деларм.
Глория мило улыбнулась — как ангел, думалось ей (хотя в эту минуту она больше походила на чертика из табакерки).
— Они ищут нас по всему аэропорту. Вы так и будете тут стоять?
Риторический вопрос. Пробираясь сквозь ряды такси, автобусов и легковушек, они наконец добрались до парковки, на которой на краткий срок ставились автомобили встречающих. Деларм извлек из кармана ключ:
— Надеюсь, вы не успели заключить сделку с кем-нибудь из остальных?
— Нет, конечно, — просто сказал Клайв, но затем добавил: — Хотя вынужден признать, что ди Стефано сделал более выгодное предложение. Полагаю, это-то и вывело его из себя.
— Лучшее, чем я?
Клайв умоляюще пожал плечами.
— На немного. Совсем-совсем на немного. Думаю, ди Стефано понадеялся, что, если он сможет хоть чуть-чуть перебить вам цену, я буду просто вынужден принять его предложение.
Деларм замер у открытой дверцы своего автомобиля:
— И вы….
Клайв обеспокоенно посмотрел в сторону здания аэропорта:
— Может, лучше обсудим это в машине?
Оставшимся в аэропорту потребовалось двадцать минут, чтобы замять скандал. Фрэнки и Линкольну сделали предупреждение, Паттерсона пришлось уложить на каталку (которая оказалась шестью дюймами короче, чем требовалось), Микки и Стречи сочли случайными прохожими и тотчас же отпустили. Их выпустили из кабинета, где допрашивали остальных, и они дожидались их у выхода.
— Нет смысла бежать, — пояснила Стречи. — Теперь, когда Клайв смылся, мы снова вернулись к тому же самому.
Микки нерешительно переминался с ноги на ногу.
— А смысл торчать тут — есть?
— Я несу ответственность за деньги. Юридически.
— Ерунда. Когда-нибудь эти придурки поймают-таки Клайва, и тебе вряд ли захочется быть рядом, когда они это сделают.
— Я не могу вот так убежать и оставить его одного.
Микки сокрушенно покачал головой:
— И зачем ты только связалась с этим ублюдком?
— У тебя у самого есть парочка подозрительных друзей.
— Вот только я с ними не сплю.
Она положила голову ему на плечо:
— Просто мне не везет на мужчин.
На это он промолчал.
Они молча стояли, всматриваясь в потоки машин. Она заговорила первой:
— Думаю, я оттого западаю на мужчин вроде Клайва, что они разительно отличаются от тех надежных, уютных и таких скучных парней, среди которых я выросла. Он не подчиняется правилам — даже не верит в них.
Микки ответил — внезапно осипшим голосом:
— Он — мошенник.
— Нет…
— А я вот вырос среди мошенников, и полжизни пытаюсь избавиться от прошлого.
— Клайв — не мошенник, он… он — аферист, наверное, — но это здорово!
— Чего ж тут здорового?
С минуту она думала.
— Ну, это так… захватывающе, что ли.
И снова они уставились на переполненную парковку.
— А ведь ты могла заниматься чем угодно, — пробормотал он.
— Того, что дает мне Клайв, нельзя купить. Можно, конечно, — но тогда это будет искусственный адреналин — всякая чушь вроде серфинга или горных лыж, — мне же нужен настоящий. — Она избегала смотреть на него. — С Клайвом я его получаю. Сполна.
— Он бросит тебя.
— Все бросают. А если не бросают, я ухожу сама.