Ответ Уэнделла еле слышен, он что-то шепчет, и Ричи вынужден наклониться ближе.
— Снимки.
На долю секунды он мельком вспоминает. Это не сознательное усилие, а почти галлюцинация. Найти ее было самым трудным. Но статья о Прайсе в «Знатоке вин» подсказала ответ — тот хвастался своими городскими контактами и тем, что он иногда нанимал проституток и воришек для расследований.
Уэнделл мысленно переносится в Семьдесят восьмой участок Бруклина и вспоминает, как он дурачил тамошних детективов, заявляя, что в баре его обокрала какая-то девица.
— Можно взглянуть на снимки? — спросил он детективов.
— А почему нет? Но их примерно пятьдесят тысяч, — ответил скучающий детектив-скептик.
Но усердие победило, также как Линдберг, Серпико и Наст. Он нашел ее две недели спустя в компьютерном файле, когда, прокручивая картинки, подошел к букве В.
— Бесполезно, — соврал он детективу.
— Держись подальше от шлюх, — посоветовал тот.
Боль возвращает Уэнделла в настоящее, и он видит, что у них с Ричи перспективы примерно одинаковые. Сегодня ночью голос Ричи будет передаваться по всем радиостанциям, если уже не передается. Ричи может делать здесь все, что ему заблагорассудится, но это никак не изменит его судьбу. Думать все труднее, но Уэнделла удивляет, что Ричи все-таки остался в городе. Или выбор сделали за него? Что, если его напарник не только помогает следить за Уэнделлом, но и присматривает за обреченным Ричи?
Так или иначе, бледный мужчина ушел в кабинку и стоит спиной к Уэнделлу в ожидании струи.
— Чертова простата, — говорит он через плечо. — Ни помочиться, ни потрахаться, ни наклониться.
— Уэнделл?
— Чт…
От боли освещение кажется более тусклым, а Уэнделл косится в сторону, потому что видит, как в туалете прибавилось людей, но не может разобрать лиц. Позади Уэнделла в углу стоят школьники. Они пятятся и выглядят как силуэты за просвечивающей занавеской, да и есть ли кто-нибудь там вообще?
— На что ты там смотришь? — оборачиваясь, спрашивает Ричи.
— Разве ты их не видишь?
— Хватит капать мне на мозги, дружбан.
Ричи хватает Уэнделла, боль усиливается, и Уэнделл слышит крик. Кто-то умоляет Ричи убрать руки, остановиться.
Потом раздается другой крик — Уэнделл знает этот голос. Знает… по пленкам? по записям в бытовке?
— Стоять! Полиция!
Шестью минутами раньше — в 23.57 — Воорт входит в парк через ворота на Восемьдесят третьей улице, которые указал консьерж. В поле зрения никого, но имеется по меньшей мере шесть возможных направлений, куда те трое могли скрыться.
Он вынимает из кобуры «ЗИГ-зауэр» и шлепает по лужам. Город пропал за сеткой ливня, который хлещет так, как будто это Индонезия, а не Нью-Йорк. Или Заир, или Амазонка. Теплый сплошной ливень, кажется, вытесняет воздух. Земля под ногами превращается в океан. Вода хлещет по вязам, водопадом стекает с листьев и несется по склону холма, захлестывая ботинки Воорта. Размытая ливнем земля хлюпает под ногами, когда он сходит с тропы и пробирается в лесистую часть парка.
Он снова потерпел поражение, хотя почти настиг Уэнделла.
«Я даже не смог убедить Мики поехать со мной».
Если бы не дождь, можно было бы услышать шаги или крик, заметить впереди фигуры или уловить движение покачивающихся кустов там, где они только что прошли.
Вместо этого, напоминая себе последнего оставшегося в живых на Земле, Воорт возвращается на дорожку и бежит куда ноги несут — мимо пустых площадок баскетбольных, собачьих, запертой на засов детской…
Запыхавшись, Воорт останавливается.
Обернувшись и подчиняясь интуитивному импульсу, он думает почти бессознательно: «Неужели я вижу свет?»
Это там.
Свет сочится из-под ворот, от домика на детской площадке — вероятно, это общественный туалет. Наверное, кто-то ушел, не погасив свет, как и половина жителей города, которые каждую ночь делают то же самое. Но Воорт подходит к двери, которая, конечно, заперта на висячий замок и цепочку. Сквозь железную решетку Воорт окидывает взглядом детскую площадку. Видит железные качели и лесенку. Там же новая песочница и деревянные качели. Детскую часть парка успели перестроить до того, как улетучился остаток городского бюджета. По крайней мере четверть миллиона долларов ушло на оснащение площадки.
Замок на воротах оказывается обыкновенным — «железный сторож» за тридцать долларов.
Воорт уже собирается уходить, когда сквозь закрытое окно туалета прорывается крик.
Возясь с замком, Воорт видит с нарастающим волнением, что тот сломан. Цепочка просто пропущена через решетку для вида.
Створки ворот открываются бесшумно. Туалет в восьми футах слева. В окне движется тень, а Воорт тем временем скользит вперед, прижимается к наружной стене, медленно заходит за угол, внимательно глядя по сторонам, чтобы застать врасплох того, кто сторожит.
Часового нет.
Воорт слышит, как внутри говорит мужчина, но снаружи не может разобрать слов.
Неужели Уэнделл мертв?
Воорт бьет в дверь плечом, быстро входит и кричит: «Стоять! К стене!» «ЗИГ-зауэр» поднят, рукоятка стиснута двумя руками, чтобы точнее прицеливаться.
В точности такому способу штурма комнаты его учили, но есть главное отличие. На тренировках в учебном городке департамента полиции на Стейтен-Айленд в штурме всегда участвуют двое полицейских.
Двое, а не один.
Инструкторы всегда учили, что первый полицейский берет на себя середину комнаты, второй контролирует углы, и подчеркивали, что команда всегда должна состоять из двух человек, не менее.
Действительно замечательный совет.
Особенно в этом случае.
Потому что даже в первые доли секунды Воорт понимает, что у него могут возникнуть большие трудности, вдруг в туалете окажутся трое, — но видит он только двоих.
Один человек — должно быть, Уэнделл — лежит на полу скорчившись, рядом — шляпа и парик.
Молодой, бандитского вида парень с волосами, стянутыми на затылке в хвост, стоит, подняв руки вверх, даже без приказа Воорта.
Преступник.
Прошло меньше секунды, но где же третий? «Он позади меня, в кабинке».
Замечательная дедукция, ну просто Шерлок Холмс.
Понятно, что архитектору, который планировал детские площадки, и в голову не приходило брать в расчет штурм туалета силами одного полицейского. Он расположил кабинки слева, а раковины, писсуары и держатели с бумажными полотенцами справа.
И вот в следующую долю секунды Воорт слышит, как его голос заглушается спуском воды в унитазе.