Девушка улыбнулась, польщенная тем, что с ней советуются по таким вопросам, и назвала установленную на компьютере систему.
— «Макинтош» или ПК? — уточнил Джастин.
— ПК, — ответила она, пожав плечами, мол, она не виновата, не она выбирала.
Джастин поблагодарил и вернулся к Баннистеру.
— Чуть из головы не вылетело. Насколько активно сейчас участвует в делах компании Хармон-старший?
— Почти не участвует.
— Странно. В «Рокуорт» мне сказали, что он ушел от них как раз потому, что хотел работать вместе с сыном.
— Что ж… кабинет у него здесь есть, если вы это хотели узнать. Но целыми днями он у нас не сидит.
— Даже сейчас? Я полагал, как раз теперь ему нужно проводить здесь больше времени, чтобы все работало как надо.
— Я… я держу его в курсе всех самых важных событий.
— Значит, вы с ним общаетесь?
— Да. Но фирма для него сейчас не главное.
— Разумеется. Как же может быть иначе? — мягко улыбнулся Джастин. — Спасибо. И я рад, что вы держитесь гораздо бодрее, чем в ночь убийства.
— Я ее до сих пор вспоминаю как страшный сон. — Форрест Баннистер содрогнулся. — Кошмарный, жуткий сон.
— Неудивительно, — посочувствовал Джастин. — Хорошо, что любой самый жуткий кошмар рано или поздно заканчивается пробуждением.
— И что это было? — воскликнула Реджи, не успели они выйти из вестибюля на залитый солнцем тротуар. — С чего ты вдруг превратился в добрую няню? «Ах, как я вас понимаю!», «Держитесь, все будет хорошо!» Какого…
— Не беспокойся, со мной все нормально. А вот ты чего вдруг задергалась, когда он сказал про платину? Я испугался, что ты сейчас из кресла вылетишь.
Реджи угрожающе нахмурилась.
— Знаю. Извини. Просто… — Она собрала губы трубочкой. — Самое загадочное происшествие года… В Техасе дорожная полиция обнаружила на шоссе перевернутый грузовик… а в грузовике были спрятаны платиновые слитки. Гора слитков. На несколько миллионов тянет.
— Ты серьезно? И откуда?
— Неизвестно. Я это дело не веду, вообще к нему никаким боком, только читала, ну и кое-кто из наших рассказывал. На слитках никакой маркировки, проследить, откуда взялись, невозможно. Личность водителя тоже никак не установить. Права поддельные, стоматологических данных нет, отпечатков нет. Грузовик в угоне, у кого угнан, неизвестно.
— А платину что, никто не востребовал?
— Нет. И это самое странное. О краже никто не заявлял, так что выходит, кражи не было.
— А куда ехал грузовик?
— По всей видимости, в Мексику. Но это нам мало что дает.
— Почему я об этом ничего не слышал? Когда нашли грузовик?
— Пару недель назад. За несколько дней до того, как убили Хармона. Может, поэтому все прошло мимо тебя. В Техасе только об этом и говорили. А у нас заметка в газете и чуть-чуть в новостях, я видела. В «Таймс», кажется, вообще не упомянули.
— Если слитки краденые, почему никто не заявил? Если не краденые, зачем прятать и тайком переправлять через границу? Непонятно.
— Непонятно, — согласилась она. — Хотя к нашему делу, я думаю, это никакого отношения не имеет. Просто я услышала слово «платина» и насторожилась.
— Замечательно владеешь собой. Покажи мне хоть одну уборщицу в этом офисе, которая не видела, как ты «насторожилась».
— Ладно, согласна, у меня все на лице написано. Теперь ты колись, чего так расстилался перед Баннистером. Зачем?
— Ты за ним наблюдала?
— За Баннистером? Да.
— Видела, какое у него было выражение лица, когда его спросили про поездки и турагента?
— Да.
— Он все врал. Как сивый мерин.
— Кто бы сомневался! А теперь он с твоей легкой руки не даст нам никакой информации вообще.
— Он бы так и так не дал. Силой мы ничего не добьемся. Их адвокаты нас заживо закопают.
— И что, умываем руки?
— Не волнуйся, информацию мы добудем.
— Как?
— Обходным путем.
Реджи устало потерла глаза, потом виски.
— Ты хоть знаешь, как трудно взломать компьютерную систему? — Она чуть не кричала. — Во всем ФБР от силы два, ну может, три человека, которые могут это сделать. К тому же попросить я их не смогу, тем более так срочно. И ордер мы на это никогда не получим. Ты ведь сам сказал, что ордера нам не видать!
— Я знаю.
— Тогда о чем речь?
— Есть у меня один парнишка, — ответил Джастин.
Джастин попросил Реджи прогуляться с ним до Центрального парка. Когда, прошагав двенадцать кварталов, они вышли на аллею, Джастин потянул напарницу к незанятой скамейке в тени. Там он вытащил сотовый и выбрал номер из записной книжки.
— Миссис Дженкинс? — заговорил он. — Да, это Уэствуд. Как у вас дела?… Спасибо… Да, я тоже думаю, что у меня все скоро наладится… Скажите, а ваш сын дома? Вы не могли бы его позвать?.. Да нет, я знаю, что Гэри на работе. Я имел в виду младшего, Бена. Позовите его, пожалуйста… Спасибо.
— Боже ты мой! — возмутилась Реджи. — Четырнадцатилетний пацан, да?
— Не надо так предвзято. И потом, ему уже вроде пятнадцать.
— Джей, у тебя все дома? Хочешь, чтобы ребенок…
Джастин махнул рукой, чтобы она замолчала, и заговорил в трубку.
— Бен?.. Ага. Слушай, у меня для тебя одно задание, причем сделать надо срочно.
И он рассказал Бену Дженкинсу, в чем заключается задание.
Дослушав до середины, Реджи издала стон отчаяния. Когда Джастин закончил, в трубке что-то пробурчало, на что полицейский возмутился:
— Ты что, это же грабеж средь бела дня! — Снова бурчание в трубке, и Джастину пришлось сдаться. — Хорошо, хорошо. Будет тебе… Даю честное слово. Плазменная панель. Да, я понял, тридцать два дюйма. Заметано. Теперь помолчи и послушай.
Джастин сообщил Бену то, что узнал в «Восхождении», — название операционной системы, имена и электронные адреса, а заодно перечислил компании, которые им были нужны. Не забыл продиктовать Бену номер своего сотового и факса. Он уже собирался отключиться, когда вдруг ему пришла в голову мысль.
— Слушай-ка, Бен, а тебе сколько лет?.. Пятнадцать?.. Тогда сейчас будет еще интереснее. У меня тут под боком агент ФБР… ну да, самый натуральный, богом клянусь… так вот, ей кажется, что пацан в пятнадцать лет с таким заданием не справится. Мало того, говорит, даже самым опытным компьютерщикам ФБР это не под силу. Что скажешь? — Выслушав ответ, Джастин повернулся к Реджи. — Сколько дашь?
— Что?