«Похоже, ты прав. Поверь мне, я просто не хочу, чтобы ты оказался там же, где сейчас я».
Козел перевернулся на спину, что-то промычав.
«Не то что бы я так сильно расстраивалась по этому поводу… я считаю, что самый большой вклад этого парня в общество будет тогда, когда он наденет на руку турникет, чтобы не заниматься рукоблудием».
Тим склонился над девушкой. Ее пальцы стали похожи на когти, кожа потускнела. Наконец он решился. Перочинным ножом откинул с ее лица спутанные волосы и услышал за спиной тяжелый вздох Медведя. Тим смотрел на знакомое лицо, чувствуя, как на его плечи ложится невидимая тяжесть.
– Проклятье, – выдохнул он. Ему захотелось ее чем-нибудь прикрыть, но он понимал, что скоро труп будут осматривать криминалисты, а до этого он должен лежать здесь, на бетонном полу.
Геррера тупо смотрел на тело Бубнового Пса. Он все еще держал в руках пистолет, прижав ко лбу кулак и безмолвно шевеля губами. Тим почти нежно взял Герреру за локоть, вынул из его рук «глок» и засунул в кобуру на поясе. Геррера едва ли заметил это.
Пуля попала в грудь Бубнового Пса; рядом с раной на футболке виднелись тонкие полоски крови.
– Он стоял в тени. Собирался снять тебя, но Геррера выстрелил раньше. – Медведь, нахмурившись, кивнул на грудь Пса, восхищаясь точностью выстрела. Потом он перевел глаза на мертвую девушку, и по его суровому лицу пробежала тень сожаления. – Какого черта этим ублюдкам понадобилось похищать девушку в Четсуорте и вырезать ей желудок?
Пытка извращенцев? Сатанинский ритуал? Диверсия? Тим покачал головой:
– Нам нужно это выяснить.
Лицо Герреры было серым. Медведь с Тимом встретились взглядами и кивнули, мысленно сойдясь в одном – парня нужно вывести на свежий воздух.
– Рэй, – сказал Тим. – Пойдем наружу, дождемся подкрепления.
На улице Геррера сделал несколько глубоких вдохов и жестом показал под ноги.
– Я присяду?
– Конечно.
Геррера сжал ладони: его руки дрожали. Тим догадался, что он бормочет «Отче наш» по-испански. Тень Тима закрыла ему свет, и Геррера перестал молиться, как будто одернул себя.
Тим сел перед ним на корточки:
– Если бы ты не убил этого парня, он убил бы меня.
– Я знаю.
Тим заметил боль в его голосе.
– Запомни это чувство. Но никогда не позволяй ему брать верх над собой.
Геррера наклонил голову и посмотрел на Тима. Под светом уличного фонаря его кожа выглядела гладкой, и он казался чуть ли не старшеклассником. Он быстро отвел глаза, смутившись:
– Тебе легко говорить.
– Пусть так же легко будет и тебе.
Тим встал.
На дороге показалась длинная вереница автомобилей – патрульные машины, какие-то тачки без опознавательных знаков, две кареты «скорой помощи» и белый «бронко» Таннино, замыкающий кавалькаду. Геррера быстро встал на ноги, сделал выдох и собрался с духом.
Таннино выскочил из машины. Он был возбужден и начал говорить, еще не успев подойти к ним:
– На складе все чисто? Надо выгнать оттуда всех ротозеев, пока криминалисты не приберутся. – Недолго думая, он забрал пистолет у Герреры на освидетельствование и, отвернувшись, сказал Миллеру: – Его нужно отвести в больницу. Он должен прийти в себя, можно пока дать ему успокоительное.
– Я не хочу в больницу. Рэк продырявил Вождя и не…
– Рэкли – стреляный воробей, – веско произнес Таннино.
Послышался скрежет: погрузчик начал поднимать с земли мусорный контейнер, чтобы загрузить его в кузов. Почему самые громкие уличные работы должны производиться в четыре утра?
Появился Медведь, тяжело дыша, словно он только что пробежал пять километров.
– Я прошелся за криминалистами; там, в конторе, явно все подчистили. Везде пусто – и в ящиках, и в чулане, даже в мусорке ничего… – Медведь осекся: его осенила какая-то мысль. Он рванулся через парковку, размахивая на ходу руками. Контейнер был уже на полпути к кузову. В кабине открылось окошко; водитель мусоровоза начал говорить с Медведем, потом опустил контейнер обратно и проехал вперед. Медведь схватился руками за края контейнера, подпрыгнул и согнулся над его содержимым. Контейнер накренился под весом Медведя – в этот момент прозвище как никогда подходило ему.
Все удивленно смотрели на него.
– Вы что, не кормили его всю ночь? – поинтересовался Джим.
Медведь перекинул ноги внутрь контейнера, и фонарик в его руке осветил поднимающийся пар. Медведь исчез в куче мусора. Таннино и Тим иронически переглянулись, но тут Медведь оглушительно свистнул. Подбежал Тим, за ним шел Ааронсон, за Ааронсоном – еще один криминалист. В контейнере было почти пусто, хоть и смрадно; стенки его украшали ржавые подтеки. В углу валялись три мусорных пакета, напоминавшие упитанных гусей; кое-где через полиэтилен прорывались покрытые зеленью ветки. Медведь согнулся, опустившись на корточки, и смотрел на единственный черный пакет.
Ааронсон стал серьезным и произнес типичную фразу криминалистов:
– Не трогай там ничего.
Медведь посмотрел Тиму в лицо. Фонарик дрогнул, и Медведь снова включил его. Луч осветил отверстие размером в кулак в стянутой горловине пакета.
Обрывки ткани, пропитанные кровью.
– Хорошо. Мы изучим содержимое. Вылезай оттуда. Нет, не с этой стороны, а здесь. Спасибо. – Криминалисты подошли вплотную к контейнеру, осмотрели его и начали совещаться шепотом, словно любовники, перекидываясь терминами и сокращениями.
Тим с Медведем снова прошли на склад; двое медиков из пожарного управления выкатывали из помещения Козла. Он пришел в сознание и тихо стонал. Миллер ухмыльнулся:
– Двое готовы, осталось еще трое.
Джим подлетел к каталке – Мэйбек и Томас с трудом сдерживали его.
– Кусок дерьма! – Даже когда он кричал, его голос был хриплым. – Как тебе это, по душе? Ублюдок!
Таннино сердито глянул на Джима:
– Заткнись наконец, Дэнли. Остынь. – Он встал перед каталкой. – Отпустите его.
Помощники подчинились, но Таннино все еще угрожающе стоял между каталкой и Джимом. Несмотря на то, что рост Таннино едва ли достигал метра семидесяти, Джим не рискнул ослушаться, хотя и был на голову выше начальника.
Медики погрузили каталку в машину «скорой помощи». Все еще хмурясь, судебный исполнитель оглядывал своих подчиненных – Герреру, Миллера и группу помощников, окруживших Джима. Сплошная головная боль. Наконец он спросил:
– Кто желает понянчиться со Страхолюдиной?
Откуда ни возьмись появился Мелейн.
– Может, я за ним присмотрю? У ваших ребят сегодня был нелегкий день.