Тим упорно пытался разобрать поток ее слов и в итоге понял, что она задает, как они с Медведем именовали это, «риторический вопрос»: «Como pudo pasar?» – «Как это могло случиться?» Тим с трудом сдерживал нахлынувшие чувства – они накинулись на него со всех сторон, и каждое несло обрывки прошлого: грязные ботинки Медведя в ту ночь, когда он сообщил им с Дрей об убийстве Джинни; скрипящий в динамике голос диспетчера, который обрушил на него известие о тяжелом ранении Дрей. Он вдруг почувствовал страшную усталость. Стены дома словно сомкнулись вокруг него, и его поглотили сырость, приторный аромат молитвенных свечей и мучительные рыдания женщины.
Все, кого убивают, – чьи-то дочери или сыновья. Едва служитель закона признает этот простой факт – он погиб. Эта истина ослепляет, сводит людей с ума. Они стараются бороться. Одни прикладываются к бутылке. Другие пытаются отстраниться от чужого горя. Самые разумные смотрят на все со здоровым цинизмом – и выживают. А некоторые, самые стойкие, в один прекрасный день просто решают сдаться – засунуть в рот пистолет или, к примеру, врезаться на мотоцикле в кирпичную стену. Оплакивать каждый изувеченный труп, каждого новорожденного, выброшенного в мусорный бак, – значит бросать вызов своему рассудку. Но если в тебе не просыпается человек, это еще хуже – это как смерть, как отрицание всего.
Ранение Дрей вывело Тима из душевного равновесия. Для него все смешалось; все границы оказались размытыми. Теперь у него был выбор – или ничего не принимать близко к сердцу, или принимать близко к сердцу все. То есть в нем должны были ужиться страх за свою жену и боль чужих потерь.
Он слышал, как женщина повторяла:
– Она будет дома. Она снова придет ко мне.
Медведь в ответ сочувственно бормотал:
– Мне очень жаль, мадам. Нам всем очень жаль.
Когда Медведь обнимал ее, она казалась маленькой и хрупкой. Тим прочистил горло и несколько раз моргнул: в его глазах стояла пелена слез.
– Я только что постелила ей постель. Вот, она может ложиться в свою кроватку. – Женщина вцепилась в юбку; ее пальцы были узловатыми от многолетнего тяжелого труда. Она опустилась на диван и упала лицом в подушку.
Медведь пристально посмотрел на Тима.
– Ты в порядке? – спросил он больше движением губ, чем шепотом.
Тим вытер нос и кивнул.
– Почему не идешь в машину?
– Я в порядке.
– В машине будет легче.
Когда он выходил, его провожали рыдания женщины.
Медведь вернулся в машину минут через двадцать. У Тима покраснели веки и нос, но лицо было бледным. К нему начало возвращаться спокойствие – как затишье, приходящее после бури. Медведь был очень расстроен. И сутулился – наверное, испытывал чувство вины. Он хмуро смотрел вперед, опустив руки на баранку.
Они ехали на восток; горизонт окрасился в оранжевый цвет: занималась заря.
Тим хрипло сказал:
– Отвези меня к Дрей.
В приемной работал телевизор, висевший в углу на стене. Непрекращающийся поток информации: мелькание кадров, надпись из букв, простреленных пулями; кролик из рекламы «энерджайзера», карабкающийся вдоль экрана.
Участник клуба «Смеющиеся грешники» убит в перестрелке в Филлморе… Беременная помощница шерифа, раненная беглым преступником Дэном Лори, все еще в критическом состоянии… Еще один участник байкерского клуба «Метисы» найден мертвым. Власти полагают, что эти люди являются жертвами байкерской войны… В здании, где ранее располагался склад запчастей организации «Айронклэд», найден изувеченный труп девушки…
Тим поймал на себе несколько удивленных взглядов больных, сидевших в очереди на прием. Они, несомненно, уже насмотрелись на снятого крупным планом помощника Рэкли, пробирающегося сквозь толпу репортеров после одного из вчерашних происшествий.
Дрей была в палате одна; накрытая покрывалом, она мирно лежала, повернув голову на подушке. Он произнес ее имя, словно надеясь, что она поднимется с кровати и встретит его. Ее кожа казалась восковой, и от нее пахло антисептиками. Он не уловил и следа от ее прежнего аромата. Он вдруг понял, что она будет пахнуть так до тех пор, пока не придет в сознание, не начнет мыться, потеть, есть свою любимую пищу и натирать руки жасминовым лосьоном с усердием мультяшного злодея, строящего коварные планы.
В комнату вошла коренастая пожилая женщина – физиотерапевт, как значилось на ее именной табличке. Она была прямолинейна.
– Медсестры сказали, что вы отвечаете за поимку этих байкеров. Это правда? В Сими у меня живет дочь… – помедлив, она продолжила, – отловите этих мерзавцев.
Она стянула с Дрей покрывало и отработанным до автоматизма движением поправила ее тело. Руки Дрей казались тощими по сравнению с ее животом.
– Как она? – спросил Тим.
– Все еще не реагирует на стимуляторы. Движения спонтанны. Доктор говорит, что ребенок развивается нормально, и это хорошо.
Она взяла ногу Дрей и покачала ее, словно стряхивая пыль, затем согнула. Повторила все это несколько раз, потом принялась за другую ногу. Он следил за тем, как она это делает. Когда он наблюдал движения своей жены, пусть даже искусственные, у него в подсознании начинала теплиться надежда.
Тим прочистил горло:
– Чего можно ожидать?
– Характер повреждений сложный, возможны варианты…
– Не надо темнить, – сказал он спокойно. – Пожалуйста.
Она замерла и посмотрела на него, держа в руках ступню Дрей, потом снова вернулась к своему занятию. Тим подумал было, что она не станет отвечать, но она сказала, не поворачивая головы:
– Я не могу ничего сказать по поводу повреждений головного мозга, я специалист по лечению атрофии мышц. Скажу, что через неделю-две может произойти значительное ухудшение, после которого восстановление будет крайне непростым. Очень велика вероятность того, что…
– Что она не сможет восстановиться.
Физиотерапевт начала поднимать ноги Дрей под разными углами. Тим смотрел на то, как сгибаются и разгибаются ноги в коленях жены.
«Считаешь, что это наилучший способ использовать свое время?»
– Заткнись, Дрей.
Врач услышала его бормотание и искоса посмотрела на него, приподняв бровь.
«Мне тоже очень не хватает тебя, мой маленький, но у тебя есть вещи поважнее, чем смотреть, как проделывают эти штуки с полумертвым телом».
Врач начала водить ноги Дрей круговыми движениями.
«Так что, не уйдешь?»
«Не сейчас».
«Тогда сделай хоть что-нибудь полезное».
Физиотерапевт положила пятку Дрей себе на плечо и встала, растягивая ее коленное сухожилие. Она придерживала сустав обеими руками, чтобы колено распрямилось ровно. Закончив, она сделала запись в журнале.