— Ты откуда? — спросили с катера.
— От Бека. Меня тут уже три дня держат, — сымпровизировала баронесса.
— Вот, сволочи, быкуют. Выйти можешь?
— Да, сейчас, меня девочки открыли.
— Выходи, мы тебя на берег доставим.
Эмилии не надо было повторять дважды. Она выскочила из каюты, выбежала на палубу и не раздумывая прыгнула в воду. С катера ей подали руку, и она перевалилась через борт.
— Что это Бек ветеранок начал брать? — с сомнением спросил рулевой катера, разглядывая Эмилию.
— Ну-ка, без хамства, давай к Беку вези, — скомандовала баронесса.
Катер, набирая скорость, пошел к берегу. Они пристали к высокому бетонному пирсу с автомобильными шинами. Над береговой линией возвышалась красивая набережная курортного города, засаженная пальмами.
— Сейчас тебя к Беку доставим, — сообщил рулевой, обматывая канат вокруг кнехта.
Но не успел он сделать первый виток, как женщина с никак не ожидаемой от нее прытью буквально выбросилась с катера на пирс, вскочила на ободранные о бетон ноги и кинулась по направлению к берегу. Рулевой с напарником, скорее по инерции, чем осознанно, рванулись за ней в погоню.
В среду утром на еще сонной ото сна ялтинской набережной редкие ранние прохожие могли наблюдать довольно живописное зрелище. Вдоль чугунной решетки ограждения неслась стройная босая женщина в купальнике и в пляжной юбке. Метрах в ста пятидесяти от нее бежали двое молодых мужчин. Мужчины были в одних плавках. На ногах одного из них были сандалии со свободным задником, а другой был в резиновых вьетнамках. Босые ноги женщины давали ей несомненное спортивное преимущество.
Но вместо того чтобы сбросить неудобную обувь и уравнять шансы на победу в утреннем забеге, мужчины поминутно поправляли свою обувку, прыгая на одной ноге и безнадежно отставая от бегуньи. Женщина уже начала уставать, и скорость ее стала заметно падать, когда из боковой улицы выскочила серая «девятка». Машина повернула и поехала вперед по практически пустой в это раннее время проезжей части. Однако вид живописной погони, по-видимому, привлек внимание водителя, машина сдала к обочине, правая передняя дверца открылась, и из машины в сторону бегущей женщины закричали:
— Давай сюда! Сюда, быстро!
Надежда на спасение придала дополнительных сил беглянке, и она в последнем броске пролетела через клумбы бульвара и буквально рухнула внутрь спасительной дверцы. «Девятка» сорвалась с места и понеслась в город. Запыхавшиеся преследователи в недоумении смотрели вслед быстро удаляющейся машине.
— А чего мы за ней погнались-то? — удивленно спросил сухощавый преследователь своего более плотного товарища. Его напарник стоял в согнутой позе, тяжело отдуваясь и уперев руки в колени.
— Ты меня спрашиваешь, хрен моржовый? Это же ты за ней понесся.
— Ну да, я думал, ее надо Беку сдать, а она как рванет, сучка.
— Ты что, Беку нанялся телок отлавливать?
— Да нет, в гробу я видал его телок, пусть сам их ловит. Пошли, нам девок еще отвозить от Тариэла.
Между тем машина повернула в сторону автовокзала, и ее водитель, миловидная блондинка средних лет, обратилась к пассажирке:
— Тебе, собственно, куда?
— Не знаю, — честно призналась Эмилия. — А мы где? То есть в каком городе?
— Ну ты даешь, подруга. Тебя где держали-то?
— На яхте.
— А на яхту где садилась?
— Я не помню ничего. Меня чем-то опоили.
— Чего это они на тебя польстились? — с сомнением посмотрела на пассажирку водительша. — Что тут, молодых девок мало?
— Меня похитили не с целью сексуального насилия.
Женщина-водитель уважительно посмотрела на Эмилию.
— А ты из интеллигенток, — скорее утвердительно, чем вопросительно заключила она. — Ну, давай знакомиться. Я Катя, а тебя как кличут?
— Меня зовут Эмилия.
— Эмилия? — удивилась Катя. — А фамилия как?
— Фамилия? Ройбах. Баронесса фон Ройбах, — представилась Эмилия.
— Баронесса! — присвистнула Катя. — А мы простые труженики торговли. Ну ладно, с этим разберемся. Ты, баронесса, в Ялте. Слыхала про такой город?
— В Ялте? Это в Тавриде? — догадалась пассажирка.
Катя удивленно посмотрела на попутчицу:
— В Тавриде, в Тавриде. Тебя, видать, крепко по голове шарахнули, баронесса. Ну ничего, подлечим, очухаешься. Сейчас съездим в пару мест, мне надо проверить, как там идут дела, а потом поедем ко мне домой. Покормлю тебя, найду что-нибудь из одежки, и решим, что с тобой делать.
— Я боюсь, Катя, вдруг они номер машины заметили?
Катерина снова удивленно посмотрела на пассажирку:
— Что, так серьезно? Ничего, не дрейфь. У меня в Крыму связи железные. Что у бандюков, что у ментов. Так что не боись, подруга баронесса, прорвемся. — И Катерина заразительно засмеялась.
«Так это, значит, Крым», — подумала Эмилия. От Катиного смеха ей сразу стало спокойнее, и она доверилась новой подруге и судьбе.
Катя Сидоренко — так звали спасительницу Эмилии — жила со своими родителями в городе-герое Севастополе с раннего детства. Катиного отца, флотского специалиста по ремонту и обслуживанию военных кораблей, перевели в Севастополь, когда Кате было четыре года. Катя училась хорошо. После школы поступила на биофак Симферопольского университета. Окончив университет, получила престижное распределение в Институт биологии южных морей.
В это время перестройка уже набирала обороты, и Катина одноклассница Таня Сухарева, окончившая торговый институт, предложила открыть кооператив, кофейню на Южном берегу. У Тани отец работал в управлении общепита и совсем не собирался менять налаженный советский бизнес на призрачные капиталистические дали. Татьяну ждало хорошее место в его управлении с вполне прогнозируемым, а главное, надежным доходом. Он отговаривал девочек как мог, но их уже захлестнула романтика свободного рынка, и отговорить упрямых подружек никак не получалось.
Поддавшись на слезные просьбы новорусских капиталисток, он позвонил своему старому товарищу в Ялте в городское управление торговли и попросил помочь оформить бумаги. Бумаги были готовы за неделю. Осталось найти помещение и завизировать бумаги в горкоме партии. За горком товарищ отца не брался.
— Здесь ничем помочь не могу. Здесь давайте сами. На личном обаянии. — И двусмысленно подмигнул подружкам.
Они присмотрели пустующее помещение на окраине Ялты и пошли в горком. Лицо начальника отдела торговли горкома лоснилось от преданности партии. Девочки приуныли. Но после просмотра бумаг лик идеолога торговли просветлел, он стал приветливым и даже веселым. У партийного торговца были неприятности с выдачей лицензий. Кто-то упорно распространял о начальнике партийной торговли грязные сплетни. Как будто он за взятки раздает разрешения представителям местной кавказской колонии. И чуть ли не сросся с их мафией. Даже его непосредственные начальники из Симферопольского обкома, с которыми он регулярно делился чем бог послал, начали его слегка журить: