— У меня нет детей, — Осхиль помрачнел.

— Значит, будут. Ты еще не стар. А с мешком серебра ты станешь самым желанным женихом для любого рода. Вон как мой друг Харальд Щит.

Бородавчатый лик пузана просветлел.

— Я готов пойти с тобой, но что скажет мой конунг?

Я покосился на Хальфдана. Нет, он был занят своими делами и в нашу сторону даже не смотрел.

Я выкарабкался из-за стола, цапнул рог, который мне тут же услужливо наполнили, и двинулся к Хальфдану.

— Конунг!

Черный скосил на меня милостивый взгляд.

— Я впечатлен множеством твоих воинов. Понимаю: это честь — служить такому, как ты. Наверное, сотни мужчин стремятся встать под твое знамя?

— Так и есть! — подтвердил Хальфдан. — Но учти, хёвдинг, это далеко не всё мое войско. Стоит мне послать ратную стрелу [21] , и не менее пяти сотен копий поднимется за моей спиной.

— Это великое войско, — согласился я. — Неудивительно, что враги трепещут перед тобой.

— Так и есть. Они трепещут. Они бегут в страхе, едва увидят мой хирд и меня во главе.

Тут я заметил, что Хальфдан уже порядочно набрался.

— Выпей же этот рог, Хальфдан-конунг, любимец Одина и Тора, за твою славу, твои обширные земли и за то, чтобы они стали еще обширнее! — объявил я во всеуслышание.

И сунул в руки конунга двухлитровую емкость, полную шипучего напитка. А себе взял с «царского стола» первый подвернувшийся кубок.

Рог — это такая штука, которую приходится пить досуха, потому что поставить его нельзя. Только положить. Есть, правда, варианты с ножками, но тот, который я поднес конунгу, был не из их числа. Так что выдул его Хальфдан до дна. Впрочем, он был не против.

Я дал возможность ближайшему окружению конунга влить ему в уши еще ведро лести и подступил снова.

— Не решаюсь обратиться с просьбой к тебе, конунг.

— Почему? — Осоловелые карие (редкость на севере) глаза уставились на меня.

— Ты так велик и могущественен. Не удивлюсь, если через несколько лет все земли норегов покорятся тебе.

— Говори, не бойся, — милостиво разрешил Хальфдан.

— Не мог бы ты уступить мне одного из своих хирдманов?

Муть во взоре Хальфдана Черного мгновенно исчезла.

— Зачем он тебе?

— У меня совсем маленький хирд, — пояснил я. — Каждый человек на счету. Одного не хватает.

Хальфдан поджал губы. Я испугался, что он сразу откажет, но вместо этого конунг спросил:

— Кого ты хочешь взять?

— Окажи мне услугу: отдай мне Осхиля Пузо.

Хальфдан некоторое время сверлил меня взглядом. Блин! Он был далеко не так пьян, как мне показалось.

— Услугу, говоришь?

Я кивнул.

— А сам он — согласен?

— Я уверен, что согласится.

— Бери, — милостиво согласился Хальфдан Черный. — Он твой.

Я рассыпался в благодарностях, а когда собрался уходить, Хальфдан скомандовал:

— Стой! Ты выбрал самого никчемного из моих хирдманов, — порадовал меня конунг. — Почему?

— Он показался мне сильным… — пробормотал я. И тут же поправился, будто раскаиваясь за вранье: — Прости, славный конунг, я солгал. Я видел, что он стар. Но он может грести и наверняка сумеет научить молодых чему-нибудь толковому.

— Сомневаюсь, — буркнул Хальфдан. — Он лишь горазд болтать о своих подвигах да жрать за троих. Предупреждаю тебя об этом, потому что ты — дан, а в моей крови тоже есть датская кровь [22] . Но слово сказано, и обратно я его не возьму. Разбирайся сам с этой пивной бочкой.

— Благодарю тебя, конунг, за откровенность! — Я поклонился. — Теперь я знаю, как с ним обходиться.

И ушел, счастливый. Дело сделано.

Хотя нам еще предстояло добраться до дома, а это, как показало будущее, не очень простая задача.

Глава двенадцатая
Пираты!

Итак, мы отправились домой. С пополнением в две особи. Осхилем Пузом, которого я немедленно усадил на рум сгонять жир, и Фирстом Рыбой, чьи боевые навыки я попросил проверить Медвежонка, и тот сообщил, что парень — годный. Ничего выдающегося, но меч держит правильно и рубит крепко. Меч, кстати, ему подарил Харальд Щит. И традиционную у норегов фуфайку с железками. Ничего, бедность — не порок. Поплавает с нами — поправится.

Мы обогнули мыс и двинулись вдоль недружелюбного скалистого берега.

Был отличный летний день. И наш отличный, пусть и небольшой кнорр под желто-синим парусом бодренько следовал своим курсом. Как говорится, ничто не предвещало беды.

Кроме двух полосатых парусов, появившихся на горизонте.

Мы их увидели, значит, и они увидели нас.

— Драккары, — компетентно сообщил Ове.

Драккары — это неприятно. Но, может, обойдется? Вдруг парни плывут куда-то по своим делам? Или возвращаются из набега, по борта загруженные добычей? Вдруг мы их не заинтересуем?

Надежды не оправдались. Драккары действительно возвращались из набега, и действительно несли порядочный куш, но психология волка двуногого, в том числе и североморского, сильно отличается от психологии четвероногого тем, что первый живет по принципу: сколько ни ухватил, всегда можно добавить. А тут мы. Небольшой кнорр датского производства, идущий на юг. На юг — это значит — домой. А домой — это значит с товаром. Или с денежками. Это же просто замечательно! Подарок судьбы. Отменный десерт к взятому у англов основному блюду. И сколько на таком суденышке экипажа? Десятка полтора от силы. И экипаж этот — не могучие хускарлы, а обычные купцы. Пусть датские купцы тоже знают, с какой стороны браться за меч, но сколько их, тех мечей? Ам — и нету.

И это — чистая правда. Стоило вспомнить, с какой быстротой команда Хрёрека разделалась с экипажем работорговцев во время операции по спасению меня родимого, и я с легкостью соглашаюсь с логикой вышеизложенного. Нет, не могли удержаться резкие норвежские парни, когда увидели мой замечательный кнорр. Тем более что уйти от боевого драккара у такого судна никаких шансов. Однозначно, на абордаж.

— Два драккара… — с беспокойством проговорил Гримар. — Это ж не меньше сотни воинов!

— Больше, — внес поправку Скиди, чье зрение приближалось к соколиному. — Если по головам считать, сотни две примерно.

— А нас — четыре неполных десятка, — произвел нехитрый подсчет Короткая Шея. — И восемь из них — сосунки. И ветер слабый.