Главная улица ведет на площадь совета. Там, перед королевским дворцом, в земле сооружен огромный полукруглый амфитеатр, напоминающий римский.
Сейчас на трибунах амфитеатра яблоку негде упасть: все минипуты явились посмотреть церемонию. Поэтому, чтобы добраться до возвышения, где должны разместиться члены совета, Барахлюшу приходится изрядно поработать локтями.
Раздавая извинения направо и налево, он в конце-концов достигает цели.
Перед возвышением простирается огромная арена амфитеатра, именуемая также Главной площадью. Посреди площади лежит внушительных размеров Камень Мудрецов, в который воткнут могучий меч. Клинок действительно великолепен — превосходная сталь, украшенная тончайшим резным узором, составленным из тысячи загадочных знаков. Однако видна только часть клинка, вторая его половина скрыта в глубинах камня.
Перед камнем, преклонив колено, стоит минипут. Лица его не видно, но судя по одежде, это воин. Длинные поножи обхватывают его ноги до самых колен. На поясе висят кинжалы разной длины, выточенные из мышиных зубов, сумки и подсумки, сшитые из кожицы кукурузных зерен. Разумеется, такой костюм может принадлежать только воину.
— О ля-ля! Похоже, сейчас начнется! — взволнованно шепчет Барахлюш.
Огромные, в полфасада, дворцовые ворота торжественно распахиваются. Первыми на площадь выходят факелоносцы — два минипута в разноцветных ливреях, больше напоминающих маскарадные костюмы, какие носят во время карнавала в Венеции. Ливреи богато расшиты золотыми нитями; на головах у факелоносцев огромные шапки в форме прозрачных шаров, внутри которых сидят светящиеся черви.
Факелоносцы занимают места по обе стороны помоста.
Теперь — дорогу королю!
Его Величество движется тяжелым, размеренным шагом. По сравнению с другими минипутами король настоящий гигант, он возвышается над ними словно воспитатель детского сада над своими подопечными.
Руки у короля необычайно длинные и свисают до самых икр. Его Величество кутается в просторный меховой плащ, напоминающий шкуру белого медведя, и его длинная белая борода сливается с белым мехом.
Точный возраст короля угадать трудно, но ему, очевидно, никак не меньше ста лет. Его маленькую, сидящую на непропорционально большом теле, голову украшает надвинутая по самые уши шапка с колокольчиками, отчего король больше похож на шута, чем на государя.
Король поднимается на помост и останавливается у самого его края. За ним следуют несколько сановников: это члены совета. Сановники размещаются по обеим сторонам помоста, и только один остается возле короля. Это Миро, крот. Его костюм, похоже, шили в Вероне, во времена Монтекки и Капулетти.
Острый нос крота украшают очки с толстыми стеклами, сквозь которые подслеповатые глазки недоверчиво и тревожно взирают на мир.
Король воздевает к небу свои длиннющие руки, и зрители, заполнившие амфитеатр, встречают его приветственными возгласами. Прислушавшись, можно понять, что говорят они по-французски, только с особым выговором.
— Любезный мой народ, нотабли и сановники! — по-стариковски скрипучим, но достаточно громким голосом начинает король. — Постоянные войны, которые вели наши предки, приносили моему народу лишь горе и разрушения…
Он делает паузу, дабы почтить память погибших в те стародавние жестокие времена.
— Но однажды наших предков посетила великая мудрость, и они приняли решение никогда больше не воевать. В тот день они замуровали в камень могучий меч.
Широким жестом он приглашает всех посмотреть на камень с воткнутым в него мечом и на преклонившего пред ним колено воина.
— Меч этот больше не должен был служить делу войны. Он должен был напоминать минипутам о том, что все проблемы можно решить мирным путем.
Зрители согласны со своим королем. Не согласен, похоже, только Барахлюш. Вернее, он слишком взволнован возложенной на него миссией, а потому все время вертится и подпрыгивает на месте.
Король продолжает.
— У входа во дворец предки наши сделали надпись, которую с тех пор мы чтим и соблюдаем как самую главную заповедь. Всем известно, надпись эта гласит, что, если наступит день, когда землям нашим будет угрожать жестокий захватчик, то чистый душой воин, исполненный чувства справедливости и не таящий в сердце ни ненависти, ни мести, сможет извлечь из камня могучий меч и отправиться с ним на битву… которую он должен честно выиграть.
Король делает еще одну, более продолжительную паузу, и с тяжким вздохом заключает:
— И вот, к несчастью… день этот настал.
По рядам проносится горестный шепот. Каждый спешит разделить общую беду с соседом.
— Наши шпионы сообщили нам, что… Ужасный У… собрал многочисленную армию и собирается напасть на наши земли.
Над площадью проносится сдавленный вопль ужаса… Чтобы посеять страх среди жителей города хватает одной только буквы имени чудовища. А представьте себе, какая началась бы паника, прозвучи оно полностью!
— Теперь прошу вас высказать ваше мнение! — обращается король к собравшимся. Слова его становятся сигналом к началу шумной разноголосицы, когда никто никого не слушает, зато каждый говорит, что хочет. Подобное обсуждение больше напоминает перебранку торговок на рыбном рынке, чем дебаты в Национальном собрании.
— Надолго они тут застряли? — спрашивает обеспокоенный Барахлюш у королевского стража.
— О ля-ля! Это только начало! — весело отвечает страж и, устремив глаза к небу, начинает задумчиво перечислять: — Еще должна быть заключительная королевская речь, речи мудрецов, принесение присяги воином, потом ратификация королем бумаг… а в заключение — буфет! — бодро завершает он, и на лице его появляется довольная улыбка человека, явно знающего толк в хорошей еде.
Барахлюш в растерянности и от волнения принимается размахивать руками.
— О, мой народ! Нельзя терять ни минуты! — восклицает король, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся языки.
— Он прав! — соглашается Барахлюш. — Не будем терять времени!
Король торжественно спускается с помоста и направляется в сторону коленопреклоненного перед волшебным камнем воина. На полпути он останавливается и, повернувшись к советникам, говорит: