К несчастью, он это сразу уловил: по лицу его пробежала легкая судорога, и он спросил:
— Итак, вы оставили все попытки разузнать о тайном обществе и перешли к другим областям исследования?
— Да.
Он пристально уставился на Эвелин. Несколько секунд она выдерживала его взгляд, стараясь сохранять самое правдивое выражение и скрыть свою тревогу, затем отвела взгляд.
— Кому еще известно о вашей находке?
Она растерялась, хотя и ожидала такого вопроса.
— Никому.
И сразу поняла, что невольно выдала себя. К тому же ее слова звучали откровенной ложью, и он, несомненно, понял это.
— Нет, конечно, — неловко поправилась она, — об этом знали все, кто работал со мной на раскопках, другие археологи и добровольные помощники. Кроме того, я расспрашивала о тайной группе в Багдадском университете и в других городах.
Человек в белом халате устремил на нее пронзительный взгляд, как будто читая в ее мозгу. Наконец он кивнул и подался вперед:
— Позвольте мне… — Он взял резиновую ленту.
Эвелин вздрогнула:
— Что вы делаете?
Он поднял руки в успокаивающем жесте:
— Просто возьму у вас кровь. Не стоит беспокоиться.
Она задвигала рукой, пытаясь помешать ему.
— Нет, прошу вас, не надо…
Он снова схватил ее за лицо, только на этот очень больно стиснув ее челюсть. Глаза его стали жесткими, и он угрожающе наклонился к ней, прошипев сквозь зубы:
— Не усугубляйте свое положение!
Он помолчал, словно ожидая, когда она осознает смысл угрозы, затем отпустил ее и затянул резиновую манжету на руке выше локтя.
Онемев от ужаса, Эвелин широко раскрытыми глазами следила за его действиями.
Он распрямил ее руку и похлопал по ней своими длинными тонкими пальцами, пока не выступила вена. Тогда он взял шприц и, даже не взглянув на Эвелин, осторожно ввел в вену иглу. Профессионально ловким движением он расстегнул манжету, позволяя крови хлынуть в вену. Выждав несколько секунд, он стал медленно оттягивать поршень, забирая у нее кровь.
Почувствовав тошноту, Эвелин отвела взгляд и стала смотреть на противоположную стену, стараясь подавить неприятное ощущение.
— Вы неплохо начали, — небрежно заметил он. — К сожалению, мне нужно задать вам еще несколько уточняющих вопросов. Прежде всего, кто еще знает о вашем интересе к пропавшему тайному обществу? Где ваш старый знакомый нашел эти древности? А главное — где он их хранит? И наконец, где его можно найти? Но прежде чем вы начнете отвечать, я прошу вас быть как можно более откровенной и не пренебрегать никакими мелочами. Я располагаю множеством способов причинить вам боль и предпочел бы не прибегать к ним. Кроме того, на самом деле мне не хотелось бы причинять вред вашему здоровью. Кажется, оно у вас в довольно хорошем состоянии. Не слишком изнурительный физический труд, которым вы занимались на протяжении всей жизни, пожалуй, лучший рецепт для его поддержания. Вы можете оказаться весьма полезной для моей работы. Но мне нужно получить ответы на мои вопросы, и если мне придется добиваться правды силой, полагаю, некоторые местные повреждения не повредят полезности остального вашего организма.
Эвелин ничего не понимала. «Полезность остального вашего организма»? Что он имеет в виду? В мозгу возникли жуткие видения, и у нее закружилась голова от потери крови. Минуты текли бесконечно, пока наконец, она почувствовала, как иглу вытянули из вены.
Человек в белом халате встал, поднес шприц к свету, слегка встряхнул его и, казалось, остался довольным. Он надел на шприц колпачок и положил на рабочий столик. Затем взял там что-то еще и снова уселся. Эвелин увидела у него в руках другой шприц, поменьше, и маленькую стеклянную колбочку с желтоватой жидкостью. Кроме того, он принес ватный шарик, пропитанный спиртом, которым прикрыл прокол в ее вене. Затем набрал в новый шприц жидкость из колбочки.
— Я уже знаю, что вы не были достаточно откровенны, отвечая на мой вопрос относительно людей, разделявших ваш интерес к этой тайне. Наши глаза и голос способны выдать гораздо больше, чем мы думаем, особенно если знать, что искать. — Он нажал на поршень, выдавливая из шприца пузырьки оставшегося воздуха, затем повернулся к Эвелин, глаза его снова сделались жестокими и холодными. — Не пытайтесь обмануть меня, — сказал он и, снова погрузив иглу в ее вену, ввел в нее содержимое шприца. — И вот вам маленький пример того, что вас ожидает, если я снова почувствую ложь.
Страх сдавил сердце Эвелин, будто железным обручем, когда она следила за вливающейся в ее тело жидкостью. Она подняла глаза на своего тюремщика, охваченная паникой, ища на его бесстрастном лице объяснение, дыхание ее стало коротким и частым. Она хотела о чем-то спросить, но тут почувствовала странное жжение в руке. Через мгновение это ощущение стало распространяться, добираясь до кончиков пальцев и поднимаясь к груди, и стремительно нарастало, превращаясь из покалывания в жгучую мучительную пытку, пока наконец все ее тело не охватил огонь, как будто ее кровеносная система стала трубопроводом для горящего топлива.
Ее напрягшееся от боли тело затрепетало, взгляд затуманился, губы задрожали, на лбу выступил пот.
Эвелин казалось, что ее пожирает внутренний огонь.
Человек в белом халате невозмутимо сидел напротив и наблюдал. Он поднес маленькую колбочку к ее лицу и заговорил с явным восхищением:
— Интереснейшее вещество! Называется капсаицин. Мы получаем его из перца чили, хотя, когда мы едим его в энчилада, это совсем не то, что ввести его концентрат прямо в кровь, верно? Я хочу сказать, подумайте об этом. Причина, по которой он так сильно жжет, когда мы его едим, с точки зрения эволюции представляет собой защитный механизм. Таким образом растение отпугивает животных, которые могли бы его съесть. Для всех остальных животных этот механизм срабатывает, но не для человека. Нет, мы совершенно другие. Мы пользуемся маленьким красным перчиком, мы его не боимся. Мы изучаем его, выращиваем и извлекаем из него удовольствие. Своеобразное удовольствие. Во-первых, мы добавляем его в различные блюда, по желанию и по своему вкусу. Нам доставляет удовольствие та боль, которую он нам причиняет. Но это ничто по сравнению с наслаждением, которое мы получаем от него, используя для причинения боли другим. Вы знаете, что индейцы майя в наказание своенравным девицам втирали его им в глаза и, когда сомневались в девственности девушек, в их половые органы? А инки занимали позиции с подветренной стороны от неприятеля и разводили перед сражением огромные костры из перца чили. И даже в наше время китайцы используют его для пыток тибетских монахов. Они привязывают их к столбу, а вокруг разжигают бушующий костер, куда бросают перец. От этого костер полыхает еще сильнее, не говоря уж о том, как он действует на глаза монахов. Спрей с перцем или чили с мясом? Потрясающий овощ! И знаете, что самое удивительное? Мы открыли, что он также обладает огромными возможностями в качестве обезболивающего средства. Представляете, обезболивающего! Какова изобретательность человека!