Тесс, обомлев, уставилась на него. Язык не слушался, она онемела.
Он деловито взял у нее из рук брошюру, застегнул ремень.
— Ну как, — спросил он, — есть у них какие-нибудь приличные фильмы?
Человеку, сидевшему в шести рядах позади Тесс, было очень неуютно. Он терпеть не мог летать. И дело было не в иррациональной боязни высоты или замкнутого пространства. Нет, просто ему невыносимо тяжело было часами сидеть в этой жестянке без возможности покурить. Десять часов! И это не считая времени, проведенного в терминале, где курение также запрещалось.
Никореттовая страна!
Ему повезло. Получив приказ не спускать глаз с Тесс, он из-за полицейского наблюдателя вынужден был устроиться поодаль от ее дома. И оказалось, к лучшему, не то он упустил бы ее: она выбралась из дома черным ходом и прошла задними двориками двух соседей, прежде чем выйти на улицу и сесть в такси, ожидавшее всего в нескольких ярдах от его наблюдательного пункта.
Он предупредил де Анжелиса и проследил за ней до аэропорта. Со своего места в зале ожидания он наблюдал ее встречу с Рейли, не рискуя быть обнаруженным. Ни один из них и не подозревал о его существовании. Он еще дважды связывался с де Анжелисом: в первый раз — чтобы сообщить монсеньору, что Тесс позволили зайти в самолет. Второй короткий разговор был прерван настойчивым требованием отключить мобильные телефоны.
Наклонившись в проход, чтобы лучше видеть, он наблюдал за обоими, крутя в пальцах крошечный диск. Он обратил внимание, что Рейли явился на борт без багажа. Не то чтобы это имело значение. На полке над головой Тесс лежала набитая под завязку дорожная сумка, и основным объектом была она. Наблюдая за этой парочкой, он решил, что нет причин торопить события. Полет предстоял долгий, и большинство пассажиров, в том числе и его объекты, рано или поздно уснут. Стоит немного потерпеть, и непременно представится возможность подложить им маячок. Усмехнувшись про себя, человек решил, что ожидание поможет ему скоротать утомительный перелет.
Он поерзал в кресле, хмуро глянул на проходившую между рядов девицу из обслуживающего персонала, проверявшую, все ли застегнули ремни. Все эти строгости раздражали его. Чувствуешь себя шестиклассником. Ни покурить, ни позвонить, ни назвать их стюардессами. Что дальше? Спрашивать разрешения выйти в туалет?
Он сердито уставился в окно и запихнул в рот еще две пластинки «никоретте».
Вызов Планкетта застал де Анжелиса в аэропорту Тетерборо в Нью-Джерси. Маленький аэровокзал лучше подходил для незаметного и спешного отбытия: расположенный в семи милях от Манхэттена, он был излюбленной гаванью знаменитостей, деловых людей и их частных реактивных самолетиков.
Монсеньор, откинувшийся на подушку заднего сиденья своего «линкольна», был почти неузнаваем. Он сменил строгий костюм на модную черную модель от Зенья, более привычную для него, и не без сожаления расстался с католическим воротничком, отдав предпочтение голубой рубашке. Пришлось расстаться и с массивными затемненными очками, которые он почти не снимал в Манхэттене, — теперь на носу у него красовались обычные очки без оправы. Исчез и поношенный кожаный портфель: изящный алюминиевый чемоданчик поблескивал рядом с ним на сиденье лимузина, высадившего монсеньора у самых дверей аэровокзала.
Поднимаясь по трапу в «Гольфстрим-IV», он взглянул на часы и быстро прикинул время. Он знал, что успевает высадиться в Риме раньше, чем Тесс с Рейли приземлятся в Стамбуле. Его «Гольфстрим-IV» мало того, что способен достичь Рима без дозаправки, но еще и гораздо быстрее тяжелого четырехмоторного аэробуса, которым летят они. У него хватит времени собрать все необходимое снаряжение и успеть встретить их там, куда они направляются.
Заняв свое место, он снова задумался над дилеммой, которую представляла собой Тесс Чайкин. ФБР думает только о том, чтобы упечь Венса за решетку за налет на Метрополитен. А вот она — другое дело: де Анжелис не сомневался, что и после ареста Венса она будет продолжать поиски и не оставит неперевернутым ни одного камня. Такова уж ее природа.
Да, сомнений не остается: настанет момент, когда она перестанет быть полезной, и ему придется с ней разобраться. Проблема еще больше обострялась необдуманным решением Рейли отправиться вместе с ней.
Де Анжелис прикрыл глаза и откинулся на мягкую плюшевую подушку кресла. Он ничуть не был расстроен. Просто лишнее осложнение, с которым он разберется в свое время.
Когда лайнер набрал полетную высоту, Тесс принялась объяснять Рейли свое открытие.
— Понимаешь, мы искали несуществующее место.
Им посчастливилось увидеть с высоты силуэт Манхэттена, окутанный золотисто-голубым сиянием заходящего солнца. Пустота на месте гибели двух небоскребов с высоты выглядела особенно пронзительно. Потом, оставляя за собой розовый след, воздушный корабль развернулся и, без труда пробив слой легкой облачности, вышел на курс в чистом пространстве на высоте тридцати семи тысяч футов над уровнем моря. Быстро спускалась ночь, и они неслись навстречу наступающей тьме.
— Эмар де Виллье был далеко не глуп и не сомневался в уме своего адресата, магистра парижского Тампля, — взволнованно рассказывала Тесс. — Не существует никакого Фонсалиса. И никогда не существовало. По латыни «фон» означает ключ — не к тайне, а родниковый. А «салис» — это ива.
— Колодец под ивой?
— Именно так, — кивнула Тесс. — Ну вот, я вспомнила, что Эмар писал свое письмо на вражеской территории. Селение было мусульманским, к чему ему использовать латинское название? Да и откуда он мог его узнать? Скорее уж ему могли сообщить арабское название — название, данное этому месту завоевателями. Пастух ведь говорил по-арабски. Но Эмар хотел скрыть название на случай, если письмо попадет в чужие руки и все-таки будет расшифровано.
— Так селение называлось Ивовый колодец?
— Точно. Названия местности часто даются по таким приметам.
Рейли с сомнением покосился на нее. В ее рассуждениях ему виделось слабое место.
— Для такого перевода он должен был понять смысл названия.
— Он и понимал, а если не он, так кто-нибудь из его спутников. К концу эпохи крестовых походов многие рыцари были фактически уроженцами Святой земли. Их называли «poulains». К тому же тамплиеры питали некоторую симпатию к мусульманам. Я читала, что они обменивались с ними научными знаниями, мистическими воззрениями и даже, по слухам, прибегали к услугам ассасинов — неуловимых наемных убийц-фанатиков, одурманивавших себя дымом гашиша.
Он вздернул бровь.
— Нанимали вражеских убийц? Я думал, они с ними сражались.
Тесс пожала плечами:
— Если прожить двести лет в чужом доме, волей-неволей обзаведешься друзьями.
Рейли понимающе кивнул.
— И как это звучит по-арабски?