Вдвоем они подкатили контейнер под окно. Металл скрежетал, эхо разносило мерзкие, искаженные звуки. Кот пошел первым. Вскочил на ржавый металл, ухватился за край лоджии, подтянулся. Заглянул за бетонную перегородку, огляделся. И рывком перекинул тело вовнутрь.
– Давай руку! – свесившись вниз, сказал он.
Аким неловко полез на контейнер, выпрямился, едва не свалившись в затхлую глубину железного ящика, ухватился за протянутую руку сталкера. Упершись ногой в ограждение лоджии, Кот втащил парня наверх. После чего обернулся, выискивая взглядом второго спутника.
Шевцов, сложа на груди руки, наблюдал за происходящим. Кто его знает, как он это воспринимал. Может, как какой-то нелепый цирк, устроенный пареньком, свихнувшимся от проводимых над ним опытов. Возможно, просто созерцал, прикидывая, чем все закончится. Сталкер не понимал до конца этого человека, его мыслей и намерений. Слишком скрытен он был, слишком зациклен на собственном мировосприятии. Нет, что ни говори, с таким подходом ничего не понять и не разобраться. Зона не поддается прямолинейным попыткам ее понять, и годы безрезультатной работы Института тому подтверждение.
Аким все порывался пойти вперед, но Кот разом пресек эти попытки. Внимательно изучив дверной проем, ведущий с лоджии в кухню, он осторожно переступил через порог.
Здесь все было не так, как в том, первом, доме. Могло показаться, что тут бесновались черти. Потолок, стены, пол – все было в разводах копоти. Мебель – разрушена, изуродована, словно ее пропустили через миксер. Кот уже видел такое, но так и не смог понять, что здесь послужило разрушающим фактором. На пожар не похоже, на известные виды проявлений Зоны – тоже. Наверное, это были факторы, которые действовали во время самого Посещения и впоследствии не наблюдались. Это означало и еще кое-что: здесь можно было ожидать всего чего угодно. Не только знакомых ловушек, но и тех, которым даже бывалые сталкеры не придумали названия. Не полезь вперед Аким, его сюда никаким калачом бы не заманили. Хотя есть и такие безбашенные ребята, что суются во все дыры подряд. На их смертях и учатся те, кто поумнее, так и узнают про свойства новых смертельных ловушек и находят пути их избегать. Так что скажем спасибо дуракам, что спасают нам жизни. Есть такой сталкерский тост.
Через квартиру двигались как по минному полю. Сам воздух тут был другой – какой-то вязкий, тяжелый, наполненный тревогой и чуждой энергетикой. Кот всегда чутко ощущал такую атмосферу, «чуйка» на нее работала безотказно. А потому, оказавшись в прихожей перед вырванной с корнем входной дверью, он замер и сделал спутнику знак остановиться.
Что-то двигалось там, по лестнице. Мерные звуки доносились откуда-то сверху, становясь все отчетливее. Эхо многократно повторяло их, смешивая в невразумительную кашу. Но по мере приближения звуки становились отчетливее, и Кот вдруг с оцепенением понял, что это шаги.
Бойкие звуки женских каблучков. Они доносились уже с высоты второго этажа и продолжали приближаться. Сталкер скосился на Акима. Тот стал бледен и округлившимися глазами уставился на Кота. Сталкер же просто крепко сжал его плечо и заставил себя посмотреть наружу. Шаги приближались, и с ними накатывался необъяснимый инфернальный ужас. Хотелось сдернуть с плеча винтовку, зажмуриться и жахнуть туда, откуда доносятся эти шаги, которых просто не могло быть. Усилием воли он подавил в себе этот порыв.
Теперь шаги доносились с лестничной площадки, на которую выходила дверь. Замедлились. И неторопливо направились прямо к двери.
Кот понял, что сейчас потеряет сознание. Он не был готов встретиться с этим. Отпрянув от двери, вжался спиной в стену. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось, в голове был туман. Аким растерянно смотрел на него. Он выглядел совершенно беспомощно, и Кот понимал, что сейчас ничем не может помочь ему.
Шаги на лестничной клетке возобновились. Словно в сомнении потоптались у двери и направились к лестнице, зацокали вниз, к дверям, ведущим к выходу во двор. Тому самому выходу, затянутому паутиной. Шаги дробно простучали вниз – и смолкли. И тут же прошло наваждение. Вместо них пришло недоумение. Стало немного стыдно за собственную реакцию. Черт, наверное, даже седые волосы появились, надо при случае глянуть в зеркало.
– Кто это был? – тихо спросил Аким.
– А кто его знает, – криво усмехнулся Кот. Он изо всех сил бодрился, пытаясь преодолеть предательскую ватность в ногах. – Может, вообще никто.
– Призрак?
– Дурак! – Кот вдруг разозлился. – Знаешь, что в лесу волка волком не кличут?
– А как?
– А никак! – огрызнулся Кот. Пережитый ужас выплескивался из него мутной желчью. – Стой здесь и не отсвечивай!
Он осторожно вышел на лестничную площадку, дошел до ступеней, глянул вверх – туда, откуда спускались эти шаги.
И тут за спиной раздался совершенно неожиданный звук – звук открывающихся дверей лифта. Кот обернулся, сделал несколько шагов до мрачной ниши, за которой скрывался лифт. В глубине ее, положив ладонь на грубую пластиковую кнопку, стоял Аким. Его подсвечивало дрожащим светом из открытой лифтовой кабины.
– Работает, – радостно сказал Аким.
Кот не ответил. Такое в Зоне бывает. И электричество здесь встречается в самых неожиданных местах, и древние механизмы вдруг начинают работать. Есть здесь какой-то необъяснимый избыток энергии. Говорят, с ГЭС поступает. После Сдвига, когда Зона поглотила плотину, электричество поперло оттуда с удвоенной силой. Никто не мог объяснить это, но энергией охотно пользовались, несмотря на протесты доморощенных экологов, уверенных, что ток, идущий из Зоны, какой-то «не такой» и, может даже, «порченый», «заразный». Экономические интересы в результате оказались сильнее. Да и ученые поднимали «зеленых» на смех, мол, электричество – оно везде одинаковое. Но, может, была какая-то правда в этих опасениях. Неправильное это электричество.
Поколебавшись, сталкер вошел в лифт. Подыматься по ступеням, по которым цокали эти жуткие шаги, было выше его сил. Оставалось надеяться, что лифт не застрянет и не рухнет с высоты в шахту. Аким нырнул в кабину следом и нажал на кнопку седьмого этажа. Двери со скрежетом закрылись. Кабина дернулась, задрожала и поползла вверх.
Странно было наблюдать изнутри эту аккуратную кабину, с беленькими пластмассовыми кнопками. Неужели хулиганы в те времена еще не догадались, что пластмассовые кнопки можно поджечь, стены разукрасить надписями, подкоптить потолок и сходить по нужде в угол? Что ни говори, дикие были времена.
Кабина судорожно забилась и замерла, со скрежетом распахнув двери. Они вышли на площадку.
– Кажется, здесь, – неуверенно сказал Аким.
– Когда кажется, креститься надо, – хмуро сказал Кот. – Я здесь поседеть успел, а ему, блин, кажется…
– Без дверей не узнать, – виновато сказал Аким. – И номер посмотреть негде, – он прошел вдоль облезлой стены и остановился. – Вот она! Узнал по рисунку!
На стене и впрямь был нарисован фломастером маленький смешной чертик. Они вошли в проем и остановились.