– Нож мой верни, – так же лучезарно улыбнулся я, и тут же поморщился – действие анастетика закончилось, и обгоревшая кожа начала болеть с новой силой.
– Так это… – забегал глазами торгаш. – Нету твоего ножа. Продал я его Страннику, а деньги в оборот пустил.
– Знаю, – произнес я, глядя Жиле прямо в глаза. – Второй нож у тебя. Так что пусть Ильюша его заодно из трейлера захватит.
Я снова блефовал – за прошедшие сутки торгаш мог загнать мой «Сталкер» кому угодно.
Но я снова попал в «десятку».
– Ты что, пророк, что ли? – пробормотал Жила, отводя взгляд. – Слышь, Ильюша, захвати нож, который… ну, в общем, там на второй полке справа лежит, с ребристой рукоятью из резинопластика.
Молчаливый мутант приказ исполнил в точности. Я вытащил из кожаных ножен свой «Сталкер» и улыбнулся ему, словно старому знакомому. Приятно это, держать в руках привычное оружие. И вдвойне приятно, когда оно, утраченное, вновь возвращается в твои руки.
– Ну, мы поехали? – с заискивающей ноткой в голосе поинтересовался торговец. Я ничего не ответил, любуясь ножом, лишь коротко кивнул – двигайте, мол, не мешайте встрече со старым товарищем.
Вездеход взревел, словно застоявшийся фенакодус, и рванул с места, будто торопясь поскорее убраться подальше от странного незнакомца, имеющего привычку устраивать пикники на обочине и предсказывать будущее. Я же вложил «Сталкер» в ножны, продел их сквозь ремень и вздохнул свободно. Что ж, теперь, когда все дела здесь закончены, самое время подумать, куда податься дальше. Очевидно же, что двум Снайперам не место в одной Зоне. Так что пришло время мне поискать другую Зону… или вернуться в один из уже известных мне миров. Вот только в какой из?..
Случайно мой взгляд упал на банку из-под тушенки с остатками жира и мясных волокон, валяющуюся на обочине – все, что осталось от моего обеда. По краю банки задумчиво полз крупный муравей-разведчик, явно пытаясь осознать, что же это за странный предмет появился в его привычном, знакомом мире.
Я присел на корточки, осторожно стряхнул шестиногого исследователя в траву, после чего выпрямился и зашвырнул банку далеко в лужу. Так оно будет лучше и для этого задумчивого разведчика, и для его сородичей. Пусть едят в своем муравейнике здоровую пищу, привычные трупы жуков, гусениц и мелких грызунов, чем травиться дешевым суррогатом, изготовленным местными предпринимателями из химических наполнителей, а также всего, что можно поймать и расчленить. В общем, можно сказать, что сейчас я позаботился о том, чтобы одной Зоной в мире стало меньше – хотя бы в масштабах отдельно взятого муравейника. Иногда убрать за собой – это уже очень большое благо для тех, кого ты обычно даже не замечаешь.
А еще я подумал о том, что теперь в этом мире я точно раздал все долги. В этом – но не в тех мирах, где побывал до этого. Там у меня еще оставались очень важные дела, которые я просто обязан сделать.
Я еще додумывал эту простую мысль, которая раньше под грузом забот просто не пришла мне в голову, а рука уже сама тянула из ножен мою новую «Бритву». Так часто бывает – тело сталкера часто само знает, что нужно делать, еще до того, как мозг пошлет конечностям необходимую команду. Иначе в Зоне просто не выжить, независимо от того, в каком из миров она находится.
Я размахнулся и нанес длинный удар ножом, словно вспарывал сверху донизу огромную картину, растянутую от свинцовых туч Зоны до самой земли.
И картина поддалась.
Послышался треск, лазурные молнии побежали по разошедшимся в стороны краям разреза. Пространство, рассеченное «Бритвой», дрожало и грозило схлопнуться обратно. Но молнии, то и дело пробегающие по краям разреза, держали его, словно электрические пальцы.
Я внимательно посмотрел туда, за край междумирья, но смог рассмотреть лишь черное небо, черную стену леса и полосу жухлой, мертвой травы. Мир, как две капли воды похожий на тот, из которого я сейчас уходил навсегда… Очень надеюсь, что навсегда.
– Прощай, Зона. И будь ты проклята, – сказал я.
И шагнул вперед.
Рэд Шухарт лежал за камнем и, отведя рукой ветку рябины, глядел на дорогу. Прожектора с вышек кордона шарили по периметру, словно длинные световые пальцы неведомого чудовища, разыскивающие в гриве кустов надоедливое насекомое. Сейчас этим насекомым был он сам – человек, рискнувший бросить вызов не только Зоне, но и всей системе, эту Зону охраняющей… Охраняющей вместе с людьми, запертыми в ней, словно в концлагере. Да, сейчас он был насекомым – маленьким, незаметным в ночи… укус которого порой бывает смертельным.
В его отсутствие военные постарались на славу. Хармонт и Зона, примыкающая вплотную к городу, вернее, давно ставшая частью города, были огорожены тройной линией кордонов, усиленных частями регулярной армии. Одного взгляда на сплошные проволочные заграждения, пулеметные вышки и патрульные машины, поминутно снующие туда-сюда, было достаточно, чтобы понять – дело более чем серьезно, и теперь соваться без разрешения в Зону может лишь безумец, решивший свести счеты с жизнью… Или сталкер, давным-давно сам ставший частью этой Зоны.
Шухарт усмехнулся своим мыслям, после чего осторожно полез в тощий рюкзак и вытащил оттуда «сучью погремушку» – хабар редчайший, стоящий немеряных денег, но обладающий неприятным свойством: в активном состоянии греметь жутко, если хозяин по неосторожности сделает резкое движение.
– Ну что ж, пошли, – негромко сказал Рэдрик, сильно сдавливая пальцами трофей, найденный в шкафу Орфа.
Ничего не произошло. Да и не должно было. Если сталкерские легенды не врут, «погремушка» начинает действовать сразу же после активации. Но узнать, использовали ее до тебя или нет, нереально. И рабочая «погремушка», и отработанная выглядят абсолютно одинаково. И это вторая причина, почему этот одноразовый, но жутко ценный хабар называют именно «сучьей погремушкой».
Оставалось одно: встать из укрытия и на собственной шкуре проверить, что именно лежало в шкафу двухголового мутанта – настоящее сокровище или бесполезный сувенир на память о былом. Орф утверждал, что ни разу ее не использовал, но Рэд никогда особо не верил чужим словам. И если предводитель чернобыльских мутантов хотел отомстить ловкому иноземцу, то его желание осуществится не позднее, чем через минуту. А может, даже и раньше.
Шухарт не успел сделать несколько шагов, как два луча прожектора скрестились на его фигуре. Вполне различимо в ночи скрипнули поворотные кронштейны, на которых были установлены пулеметы, но Рэд не остановился, продолжая не спеша идти прямо к воротам кордона. «Сучья погремушка», зажатая в его левой руке, мгновенно стала влажной и скользкой. Такое уж свойство у этого подарка Зоны – так вот омерзительно реагировать на эмоции оператора… одновременно порождая в головах всех других существ, находящихся в зоне видимости, необходимые тому оператору образы.