Харли сидела у окна. Она приветственно помахала мне рукой и убрала с лица серебристую прядь волос.
— Привет, куколка, — сказала она, когда я села за столик.
Сквозь жалюзи струился солнечный свет, в этом освещении Харли была похожа на персонаж фильма ужасов. От нее шли флюиды одиночества и жестокости.
— Тебе будет приятно узнать, что Джордж Руденски развил бурную деятельность в «Мако». Сотрудники и высморкаться боятся, не обратившись сначала ко мне за советом.
— Это хорошо.
— Нет, хлопот полон рот.
— И поэтому ты решила встретиться со мной? Только для того, чтобы сообщить о паранойе ваших сотрудников?
— Совсем нет. Просто извещаю, что осиное гнездо основательно потревожено. Так что пока можешь отложить в сторону карающий меч правосудия.
— А как насчет Франклина Брэнда? — возразила я. — Ты хорошо его знала?
— Бог мой! — Она откинулась на спинку стула. — Не очень хорошо. Он не отвечал на телефонные звонки. Заключал сделки на полях для игры в гольф.
— Ты никогда не задумывалась над тем, не является ли анонимная осведомительница сотрудником «Мако»?
— Девка, которой нравилось сосать семявыводящую палку Брэнда? Нет, не задумывалась. — Солнце высвечивало на ее лице веснушки. — Хочешь поехать в Делмар на этот уикэнд? Там состоятся скачки «Оукс». Потом, в восемнадцать часов, мы могли бы попасть в «Торри Пайнс».
— Харли, — ответила я со смехом, — ты же знаешь, я не играю в азартные игры, а когда ты учила меня играть в гольф, я, пытаясь загнать мяч в лунку, ударила тебя по голове. Уикэнд вдали от дома — звучит прекрасно, но подбери что-нибудь поскромнее.
— Поедем в Лас-Вегас. — Она пожала плечами. — Ничего не могу с собой поделать. Это в крови.
Ее отец был азартным игроком, так что все детство она провела в кофейнях при казино и на ипподроме в Санта-Аните. Я подумала, что ее жажда общения означает наступление очередного периода борьбы с одиночеством. И я уже было спросила ее, так ли это, но тут появился официант с бутылкой шампанского и двумя бокалами.
— В чем дело? — удивилась я.
Харли слегка покраснела.
— Пришло время дать пинка свадебной вечеринке.
Официант поставил на столик бутылку. Я взглянула на наклейку и ахнула:
— Шутить изволишь?
— Тебе хотелось чего-нибудь более выдающегося?
— Нет. «Дом Периньон» вполне годится.
Официант открыл бутылку и наполнил бокалы.
Хотя мы с Харли и дружили, подобные расходы все равно были неуместны. Впрочем, Харли отличалась импульсивностью, и ей нравились прекрасные вещи.
Она подняла бокал:
— За настоящую любовь.
— Будем здоровы!
Последний раз шампанское я пила на свадьбе своего кузена в Оклахома-Сити. По-моему, тогда на этикетке была изображена нефтяная вышка. Но это!
Это было не шампанское, а что-то божественное. Я должна была упиться им, затем вдребезги разбить бутылку о свою голову, чтобы у меня наступила амнезия, ибо иначе «Дом Периньон» станет единственным напитком, который я смогу употреблять, что приведет меня в итоге к полному разорению.
— Бог мой! — только и сказала я.
Харли снова подняла бокал:
— А теперь за нетрадиционные любовные отношения!
Я задержала вино во рту, соображая, что ей ответить.
— Если ты имеешь в виду разницу в возрасте, то, полагаю, это не имеет большого значения.
— Согласна! За молодых и разных! — Она вновь наполнила бокалы.
— И много их у тебя? — полюбопытствовала я.
Харли подняла бокал и остановилась.
— Подожди-ка, мы что, говорим о моей половой жизни?
— Да. Как у тебя на личном фронте?
— Статус-кво. Детские какашки. — Она выпила шампанское. — Я получаю от Кази все, что мне нужно. Это… Как это называет Джесси?
— ТФЖ. Трахнутые факты жизни.
— Теперь ты меня понимаешь, сестренка.
Я не знала, что Кази — любовница Харли. Я знала лишь то, что Харли сама мне рассказывала: она участвовала в турнире по женскому теннису и боялась, что вернется домой лесбиянкой. Судя по огоньку в глазах Харли, так оно и случилось.
— Поговорим насчет ТФЖ. Как твой мальчик, занимающийся Брэндом?
— Он целеустремлен. И далеко не мальчик, Харли.
Огонек в ее глазах погас.
— Извини, ты права. Ему двадцать семь, и он старше, чем большинство пятидесятилетних мужчин. Виновата. Я воспринимаю всех своих студентов, изучавших у меня право в сфере предпринимательства, как мальчиков даже по прошествии многих лет.
Харли иногда вела занятия с аспирантами в Калифорнийском университете. Джесси посещал эти занятия, и, как я поняла, Кази — тоже.
Харли в очередной раз наполнила бокалы, когда открылась дверь и появился Кенни Руденски. Только его нам не хватало! Кенни задержался в дверях, позволяя всем посетителям бара насладиться его видом. На нем была куртка мотоциклиста, брюки цвета хаки и тяжелые ботинки. Ансамбль был взят прямо из «Великого побега». Под мышкой Кенни держал мотоциклетный шлем. Улыбнувшись, он направился к нашему столику.
— Харли, Гиджет, — поклонился он нам.
Затем он повернул стул спинкой к столу и сел на него верхом. Шлем он положил на столик с таким видом, словно это был военный трофей.
— Я должен извиниться перед вами, — заговорил он, наклонившись ко мне. — Я не знал, что у вас с Джесси Блэкберном роман. Простите, если я поставил вас в неудобное положение.
Я посмотрела на Харли. Неужели это она устроила спектакль?
Харли старательно изучала бокал.
— Вам следует извиниться перед Джесси. При чем здесь я?
— Верность. Мне это нравится. — Кенни надавил большим пальцем на то место, где в древесине столика был когда-то сучок. — Как бы там ни было, мне вовсе не хотелось заводиться.
— Все в порядке.
Большой палец Кенни продолжал тереть столик. Я уставилась на мотоциклетный шлем. Кенни перехватил мой взгляд.
— Старая любовь. Гонял на мотоциклах во дни беззаботной юности. А вам нравятся мотоциклы? — Он кивнул в сторону окна. — Мой стоит у дороги. Хотите прокатиться со мной? Я вполне безобиден, никаких наездов на велосипедистов, обещаю.
Я посмотрела ему прямо в глаза: неужели он и в самом деле только что сказал это?
— Я провожу социологический опрос. Как вы думаете, почему Франклин Брэнд вернулся? — спросила я.
— Чтобы восстановить свое доброе имя. Так как вы насчет того, чтобы проехать разок вокруг бара?