– Он мог предотвратить убийства, – прошептала Клэр. – Вот сукин сын. Ведь он мог рассказать Блейку правду. Сколько жизней он бы спас!
– Вряд ли Блейк поверил бы ему, – возразил Страйд. – К тому времени Блейк зашел уже слишком далеко.
– Но он мог хотя бы попытаться, – настаивала Клэр.
– Это не принесло бы успеха, – отозвалась Серена. – Потому Бони и молчал. Он мог ничего не сказать Блейку, ни о чем не сообщать. И о том, что в действительности произошло с Амирой, – тоже. Тупик, из которого ему не было выхода.
– Серена, не выгораживай его. Бони – мой отец, и я знаю, какой он. Он мог бы что-нибудь придумать.
– Ему пришлось бы раскрыть тайну всей его жизни.
Клэр усмехнулась.
– Ты имеешь в виду Мики. Понятно…
– Нет, не Мики. – Серена помялась. – Он был бы вынужден рассказать о том, что случилось с ребенком Амиры.
– Разве это так важно?
Серена наклонилась вперед и тихо произнесла:
– Да. Дело в том, что Амира родила тебя.
Клэр вздрогнула как от удара.
– Нет!
Серена ответила ей печальным взглядом.
– Я родилась через несколько месяцев, – заметила Клэр. – Моя мать умерла при родах.
– Ее ребенок тоже умер, – вставил Страйд.
– Значит, я дочь Амиры?
– Бони отправился в Рино, нашел семью, в которую отдали ребенка Амиры, и забрал его. Точнее, ее. Это была дочь. Ты.
– Вы ошибаетесь!
Серена обняла Клэр за плечи и прижала к себе.
– В ту семью ребенка передала медсестра. Беатрис. Она одна знает твою историю. К ней позднее обратился Бони, и она помогла ему вернуть тебя. Он очень хотел видеть дочь рядом. Своего единственного ребенка.
– И он не собирался ничего говорить тебе, – пояснил Страйд. – Боялся, что ты начнешь выяснять остальное и узнаешь, как погибла твоя мать. Вот почему он не мог сказать и всей правды о Блейке.
Клэр отшатнулась от них. Этот момент запечатлели тысячи глаз и сотни кино- и фотокамер. Страйд испугался, что она сейчас убежит.
– Я дочь Амиры, – проговорила Клэр, будто привыкая к новой для себя мысли. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. В следующее мгновение в глазах вспыхнуло пламя. Это был взгляд Амиры. – Она желала свободы. Так же как и я. Господи, я его ненавижу! Ненавижу за все, что он совершил.
– Блейк его тоже ненавидел, – сказала Серена. – Но ненависть уничтожила его самого. Хочешь, чтобы она уничтожила и тебя?
– Я что, должна простить его?
– Ты не должна стать жертвой собственных эмоций, – ответила Серена.
Клэр посмотрела на помост, где, ожидая ее и наблюдая за ней, стояли политики и городские денежные мешки. Новый мир. Когда-то это был мир Бони, но сегодня он становился миром Клэр. Страйд видел, что она колеблется, не решаясь ступить в него. Клэр словно прикидывала, извлечет ли она из него максимальную прибыль.
– Лучше бы вам ничего мне не сообщать, – произнесла Клэр.
– Да, – согласилась Серена. – Но ты справишься, ты же у нас крутая.
Клэр засмеялась и, подняв руку, коснулась пальцами плеча Серены. Что-то необыкновенно личное, интимное передалось ей.
– Сейчас я совсем не чувствую себя крутой, – возразила она, вздохнула и, собравшись с силами, добавила: – Ладно, пора начинать действовать, вести себя, как принято в Лас-Вегасе. Покончить с прошлым.
– Это всего лишь здание, – пожал плечами Страйд.
– Но я рада, что его скоро не будет. Пусть призраки сгинут.
Серена покачала головой.
– Убить их непросто.
– Знаю, – отозвалась Клэр, шагнула к Серене и прошептала ей на ухо, но достаточно громко, чтобы Страйд ее услышал: – Мне хотелось бы, чтобы ты осталась в моей жизни.
– Извини, не могу, – развела руками Серена. – У меня уже есть место в чьей-то другой жизни.
Клэр печально улыбнулась и посмотрела на Страйда.
– Только не отрицай, что никогда не мечтал лечь с нами обоими. Трио в постели – это было бы замечательно. Подумай на досуге.
Серена ответила за Страйда:
– Не получится. Второй такой, как я, не существует.
Клэр угадала. Страйду действительно однажды пришла в голову эта мысль. Даже не мысль, а дикая фантазия, которая сразу исчезла. И очень хорошо – ведь подобные желания, острые, как сам экстаз, от постоянной игры с ними в конце концов превращаются в постоянно съедающую душу опухоль. Страйд сознавал, что к опасной черте лучше даже не приближаться.
Понимала это и Клэр. Чмокнув Серену в щеку и сообщив, что она увязла в Лас-Вегасе глубже, чем Страйд, Клэр направилась к помосту.
Толпа зашумела. Беспокойно. Нетерпеливо.
Клэр по ступенькам взошла на помост, помахала толпе, ответившей ей неистовыми приветственными криками. Она обошла присутствующих, пожала им руки. Мэру. Взрывникам. Инвесторам из Нью-Йорка. Все они настороженно заглядывали ей в глаза, оценивая новичка в бизнесе, молодую женщину, которой Бони доверил свой проект – возведение отеля «Ориент», сверкающей красного цвета башни на месте старой, побитой временем «Шахерезады». Страйд догадывался, что скрывается за показной доброжелательностью взглядов и за белозубыми улыбками. В том, что Клэр разрешили вести церемонию, не было ничего необычного – простой знак вежливости, не более. Настоящий бизнес начинается за кулисами, где стоит лишь споткнуться, и власть моментально выскальзывает из рук.
«Ей падение не грозит. Она удивит их, прижмет так, что и не пикнут. Девушка действительно крутая».
Клэр не стала произносить речь. После рукопожатий, улыбок и поклонов она положила руки на перила помоста. Толпа немедленно затихла. В наступившем молчании лица присутствующих повернулись к отелю.
«Странно, – размышлял Страйд. – Почему людям нравится процесс уничтожения? Чем он их завораживает? Что привлекательного в свержении вчерашних идолов? Может, все дело в быстроте происходящего? Десятилетиями они ходили сюда. Радовались, наслаждались, а пройдет пара секунд – и здание превратится в пыль».
Никто не наблюдал за Клэр, кроме Страйда и Серены, и не видел, что, как только она перевела взгляд на название, с ее лица исчезла улыбка. В ярком дневном свете слово «Шахерезада» казалось не разноцветным, а потускневшим. Усталым, готовым к крушению. Глаза Клэр увлажнились. Страйд уловил шевеление ее губ. Она что-то прошептала.
«Прощай».
Клэр сделала знак рукой, и вспыхнувшая искра помчалась по проводам к заложенному в здании динамиту.
В первое мгновение ничего не произошло. Люди затаив дыхание наблюдали за отелем, который продолжал стоять. Многие решили, что взрывники что-то напутали.