– О причине не догадываетесь?
– Нет. Правда, и насчет денег они постоянно собачились. Отец всем попрекал сына – и деньгами, и тем, что он живет в Лас-Вегасе. Примерно месяц назад, в квартире Лейна, я присутствовала при их телефонном разговоре. Услышав голос Уокера, Лейн прямо-таки взорвался. Общались они на очень повышенных тонах. Лейн разошелся не на шутку. Закончилось все тем, что он швырнул трубку об стену. Таким я его никогда не видела.
– Когда они в последний раз говорили?
– Прошлым вечером.
– О чем?
Карин скатала из кусочка бумаги шарик и принялась сжимать его пальцами с длинными ярко-красными ногтями.
– Не знаю. Но Лейн буквально озверел. Я, кстати, тоже. Мы решили отвлечься от игры и поднялись ко мне в номер. Хотели немного подурачиться. Я сильно понервничала за столом. Мне нужен был хороший трах, вы понимаете. Мы разделись, и вдруг раздался телефонный звонок. Это был Уокер. Несколько минут они орали друг на друга. От такого крика настроение у нас упало, и я ушла, посоветовав Лейну сначала подрасти.
– И что потом?
– Ничего. Я спустилась в клуб, где и пробыла часов до пяти утра. Я слышала, как Лейн подходил к столам, затем направился к бару. А вскоре он вышел на улицу поискать проститутку. Напрасно, правда? Останься он со мной, с ним бы ничего не случилось.
«Как знать. Возможно, трупов тогда было бы два», – подумал Страйд.
– Так о чем они спорили?
– Уже отвечала вам, что не знаю. Спросите Уокера. Только вот что я вам скажу: я слышала, как Лейн называл папашу. Забавное словечко, учитывая, что с ним самим вскоре произошло.
– Как же?
Карин улыбнулась мягко и ласково:
– Он называл Уокера убийцей.
Серена ощутила атмосферу горя сразу, как только Линда Хейл впустила ее в свой дом. Оно будто висело в воздухе, умножаясь и распространяясь, как вирус. Налипало на мебель, оседало на пушистый ворс ковра, тонкой пленкой облепляло светильники. В каждой комнате слышалось тонкое эхо потери, глубокой, душераздирающей. На полу в детской валялись игрушки, в углу лежал большой цветастый мяч. Рядом с ним – картриджи с видеоиграми и книга о Гарри Поттере. Супруги Хейл ничего не трогали, потому что одно прикосновение к детским вещам было для них невыносимым.
Больше всего угнетала тишина. Дом не привык к ней. Двенадцатилетние мальчишки обычно много шумят. Кричат. Включают на всю мощь звук в стереосистеме. Теперь дом затих. Исчезли веселье и смех. Серена подумала, что если бы сейчас по дому прошла маршем веселая карнавальная колонна, Линда Хейл даже не улыбнулась бы.
Они сидели на веранде, напротив кухни, за обеденным дубовым столом, поглядывая в окно на маленький аккуратный садик, где росли кактусы. Миссис Хейл ладонями обхватила чашку с кофе. На столе лежали семейные фотографии, сувениры, все бережно хранимые воспоминания, извлеченные из старой обувной коробки.
– Мы нашли автомобиль, который совершил наезд, – сообщила Серена.
Миссис Хейл безучастно кивнула. Она рассматривала фотографии, переводя поблескивавшие глаза с одного снимка на другой.
Ей было столько же лет, сколько и Серене. Светловолосая, с короткой стрижкой, удобной для домохозяйки – не нужно долго сушить. Из душа – сразу вместе с Питером на футбольную секцию. Косметикой она почти не пользовалась, но украшения носила – серебряные сережки и тоненькую, тоже серебряную, цепочку. Миссис Хейл была в модной блузке с завернутыми вверх манжетами.
– Ваш муж работает в казино «Харра»? – спросила Серена.
– Да, – тихо ответила она. Ее мысли витали среди фотографий. В прошлом.
Для семьи из трех человек дом был явно велик, но миссис Хейл содержала его в идеальном порядке. Нигде ни пылинки, все вещи на своих местах. Ее регулярные поездки в «Потери барн» заканчивались покупкой фарфоровой чашки, тарелки или просто какой-нибудь безделушки. Их было десятки, но все чистое, аккуратно расставленное. Она, наверное, потратила много времени, чтобы приучить Питера убирать за собой.
Серена принялась снова рассматривать фотографии. Они охватывали десятилетия. Она взяла одну, вгляделась в лицо маленького мальчика.
– Это Кокоа, на восточном берегу Флориды, – пояснила миссис Хейл. – Пять лет назад мы с моей матерью возили Питера в Орландо. – Она положила перед Сереной другой снимок. – А здесь он рядом с Микки-Маусом. Сначала Питер его очень испугался. А потом крепко обнял.
Следующие фотографии. Питер на учебном велосипеде, с двумя маленькими роликами по бокам заднего колеса. Отец поддерживает за седло. Мать Линды сидит, прижимаясь носом к носику внука. Празднуют Рождество. Супруги Хейл в больничной палате. Вид у Линды усталый, на руках – новорожденный младенец.
– Какое у него счастливое лицо, – произнесла Серена, сознавая, что нужно хоть что-нибудь сказать.
– Очень счастливое, – подтвердила Линда.
– Вы похожи на свою мать. – Серена ненавидела бессодержательные разговоры, особенно с матерями, потерявшими детей, когда приходится перебрасываться общими фразами.
– Да, знаю, все так считают. Только я выгляжу не столь гламурно. Она смотрится как актриса. Как вы.
– Я выглядела гламурно десятка два лет назад, – усмехнулась Серена.
Она покопалась в фотографиях и вытянула крупный, двадцать на тридцать сантиметров, черно-белый снимок танцовщицы в артистическом костюме, шелковом, сверкающем блестками и мишурой. Девушка на снимке – на вид лет двадцати, не более – походила на Линду Хейл как две капли воды.
– Посмотрите. Сорок лет миновало, а мама все еще красавица. Пользуется бешеным успехом у мужчин. – Она рассмеялась. – Не теряется.
– Ваш отец жив?
Линда пожала плечами.
– Неизвестно, где он, но жив. Мама замужем в четвертый раз. Мой второй отчим относился ко мне замечательно, как родной отец. Благодаря ему мы смогли дать Питеру хорошее воспитание. Ведь я долгое время не работала, сидела с ним дома.
Она отпила глоток кофе, поставила чашку на деревянный поднос. Снова углубилась в свои мысли.
«Разговаривает с Богом, – подумала Серена. – Спрашивает его, почему это случилось именно с ними, если они вели правильную жизнь. Благотворительностью, наверное, занимались».
– Вы сказали, что нашли машину, – промолвила Линда, и ее лицо изменилось. Серена заметила, как выражение отчаяния сменилось гневом, на уголки рта легли жесткие складки. – Значит, вы знаете, кто это совершил?
– Видите ли, не все так просто.
– Я вас не понимаю.
– В момент наезда на Питера за рулем автомобиля находился не его владелец. У него твердое алиби. Машина была угнана, и вел ее кто-то другой, а после наезда бросил на одной из стоянок.