Она отхлебнула вина.
– И тут появляется эта сучка, Амира. Должна признать, она обладала качеством, которого не имели мы. Она была абсолютно раскрепощенной. Да какое там, отвязной. Когда Бони сделал ее ведущей танцовщицей, она даже среди нас, полуголых, произвела фурор. Причем наше шоу еще называли даже консервативным. А что она вытворяла в «Пламени» – тихий ужас. В Париж Амира отправилась примадонной. Оттуда и вернулась с новой программой «Пламя». Лас-Вегас не видел ничего подобного. Ее стриптиз больше походил не на раздевание, а на прилюдную мастурбацию. В шестьдесят седьмом, дорогие мои, подобное считалось скандальным.
– А что она представляла собой как человек? – спросил Страйд.
– Холодная амбициозная эгоистка. – Элен провела ногтем по бокалу. – Звучит грубовато, да. Она относилась ко мне отвратительно; впрочем, как и ко всем танцовщицам из нашего шоу. Мы дружили между собой, старались держаться вместе, делились секретами. Амира сторонилась нас. Интересовалась лишь собой.
– Вы не могли бы рассказать, как она оказалась в Лас-Вегасе, начинала карьеру?
– Для девушки, очарованной шоу-бизнесом, было только две дороги – в Голливуд или Лас-Вегас. Стать актрисой Амира не хотела. Во-первых, ей нравилось выступать перед живой аудиторией, а во-вторых, все ее номера были замешаны на сексе. Так что ей подходил Лас-Вегас.
– Разве можно приехать сюда и сразу стать звездой? – удивилась Серена.
– Для большинства девушек – нет, но не для Амиры… Она не походила на других. Заявившись сюда, спуталась с Музом, и он взял ее к себе. Так у нее появился свой зритель. Остальное доделала ее неистовая сексуальность.
– Как Амира познакомилась с Музом?
Элен рассмеялась.
– Муз в те годы был не так уж недоступен, друзья мои. Позже он говорил, что Амира подкупила его своими ляжками. Как с ней, он никогда ни с кем не трахался. Разумеется, он и не предполагал, что эта девка воткнет ему нож в спину. В конце концов она выжила Муза из его собственного шоу.
– Он, наверное, разозлился? – предположил Страйд.
– Разозлился? Да он остервенел. А в таком состоянии Муз способен вытворить что угодно. Когда Бони сообщил ему, что у него нет больше своего шоу, а будет лишь небольшой сольный номер в шоу Амиры, Муз впал в бешенство. Напился как свинья и вдребезги разнес гримерную. Бони пришлось звать на помощь Лео…
– А кто такой Лео?
– Лео Риччи, правая рука Бони. Он составлял расписание, следил за порядком.
– Что он сказал Музу?
Элен пожала плечами.
– Что он мог сказать? Видимо, пообещал набить физиономию и выкинуть на улицу, если Муз не перестанет возмущаться.
– То есть Муз имел на Амиру самый большой зуб? – сделал вывод Страйд.
– Нет, не самый. У всех нас имелись претензии к Амире. Чтобы добиться своего, она могла растоптать кого угодно.
– У нее был приятель? – спросил Страйд. – После Муза?
– Ни разу не видела ее с мужчинами. Мне кажется, у нее не было друзей. После выступления Амира сразу уходила, никогда не оставалась в казино потрепаться или поиграть. Мы всегда здесь хоть ненадолго, но задерживались – в баре посидеть или у автоматов. Амира – нет. После выступления она мгновенно исчезала. Думаю, специально поддерживала имидж недоступной девушки. Недотрогу из себя корчила. Поэтому мужики с ума по ней сходили.
– Расскажите нам об Уокере Лейне, – попросил Страйд. – Мы слышали, он очень желал Амиру.
Глаза Элен злобно сверкнули.
– Прежде всего он желал меня!
– Вы с ним спали?
– Один раз. Той весной он снимал в Лас-Вегасе свой первый фильм. «Неоновые огни». Не помните такой? Хотя да, его быстро забыли. Но денег Лейн тогда зарабатывал немало. Несколько эпизодов снимали в казино «Шахерезада». Потом он часто приходил к нам, так я с ним и познакомилась. Месяца примерно за два он оттрахал всех наших танцовщиц.
– Включая Амиру?
– Нет. – Элен покачала головой. – В тот момент она находилась в Париже. Вернулась летом, поставила свою порнуху «Пламя», Лейн ее увидел и сел на крючок. Плотно сел, каждый уик-энд мотался сюда из Лос-Анджелеса. Смотрел на нее щенячьими глазенками. Прямо слюной исходил. Но, насколько нам было известно, она его к себе не подпускала.
– От безответной любви до убийства – путь долгий, – констатировала Серена. – У Муза мотив имелся посерьезнее. Да и у вас тоже.
– Совершенно верно, – согласилась Элен. – Только вот из города мы деру не давали сразу после убийства. Как вы полагаете, кто распустил слух, что Уокера не было в день убийства в Лас-Вегасе? Бони. Он покрывал Лейна, поскольку имел с него немалые суммы. На самом же деле я видела его в тот день на первом шоу.
– Что же случилось той ночью?
– Не знаю. Мы дважды показывали «Пламя», в восемь и одиннадцать вечера. Амира выступала, разумеется. Ушла она примерно в час ночи. Я видела, как она выходила через запасную дверь. Ничего странного в этом нет, мы иногда ею пользовались. Мы оставались в казино, и незадолго до шести утра уже знали, как и все остальные, что Амиру убили.
– Уокер присутствовал на одиннадцатичасовом шоу?
– Нет. Обычно он сидел до конца, но в тот вечер смотрел «Пламя» только один раз.
– Вы видели его в казино после первого шоу?
– Нет. Я вообще больше не видела его. Никогда. – Элен приподняла брови, словно удивляясь, почему детектив никак не поймет самое главное – ведь она уже битый час втолковывает ему одну простую мысль.
– А что делали вы, когда выступления закончились? – спросила Серена.
– Пошла в номер, где меня ждал Лео, и мы с ним с часик попотели.
– Вы говорите о Лео Риччи? О менеджере?
Элен кивнула:
– Да, так он себя называл. Фактически выполнял роль громилы при Бони. Давил на людей, угрожал, запугивал, а кое-кого и бил. Вот так он выполнял свои менеджерские обязанности.
– Зачем же вы с ним спали?
Казалось, Элен сейчас расхохочется над наивностью полицейских.
– Я была девушкой целеустремленной и амбициозной не меньше, чем Амира. Глядя на нее, на то, как у нее все ловко получается, я тоже хотела многого добиться. Мне нужна была главная роль в шоу. Казалось, Лео может замолвить за меня словечко при случае. Кстати, так оно и получилось, это он посоветовал Бони сделать меня ведущей танцовщицей. – Она подмигнула Серене. – Еще у Лео было такое мужское достоинство, каких мне ни до, ни после не доводилось принимать внутрь. Сантиметров двадцать пять длиной и толщиной с сардельку. Я давала ему после представления, потому что, перепихнись я с ним до шоу, не то что танцевать, ходить бы не смогла. – Она произносила откровенные пошлости таким будничным тоном, словно речь шла о повседневных обычных вещах.