С другой стороны каморки спал Джоэл на надувном матрасе. Грудь мерно вздымалась и опадала, на красивом лице блуждала улыбка. Удивительная натура: бурное кипение либидо и легкое отношение к жизни. Джоэл всегда будет счастлив.
Айзек поужинал вместе с Кларой в мотеле, а потому дома ел не много и быстро уснул. Первая фаза сна была беспокойной и невразумительной. Проснулся он в холодном поту от кошмара, сродни картине художника-абстракциониста, и в первый момент ничего не соображал. Храп с верхней койки подсказал ему, где он находится. Слава богу, Исайя поменял позу.
Сон совершенно улетучился, Айзек старался не думать о Кларе, но, разумеется, ни о чем другом думать не мог.
Но не о том, что она сделала. О том, что сказала.
«… напрашиваются параллели… иначе — зачем имитировать Ретзака».
Эксцентричная женщина, возможно, невротичная женщина, но отнюдь не глупа. Нельзя игнорировать то, что она сказала. Айзека бросило в пот по другой причине.
«Петра знает, что делает».
Айзек потянулся к деревянному ящику, служившему тумбочкой, и взял часы: 23:02.
Осталось менее часа. Преступление скоро будет совершено.
Будет?
Он закрыл глаза, и факты словно бы укрупнились. Несуразности, от которых невозможно отмахнуться. Айзек встал с кровати, нашел кейс, на цыпочках двинулся по комнате.
Исайя заворочался, пружины заскрипели.
— Кто? — пробормотал он спросонья.
Айзек вышел из спальни, осторожно затворил за собой дверь и направился в кухню, надеясь, что родители в соседней комнате его не услышат. В особенности мать, которая спала чутко, как чихуахуа.
Включил маленькую лампочку, сел и задумался. Решил, что не поддастся психозу.
Вынул из кейса ноутбук, отодвинув при этом в сторону завернутый в тряпку пистолет, включил компьютер, покопался немного и взял модем. Присоединил коробку к телефонной розетке, уповая на удачу. Модем он установил несколько лет назад и редко им пользовался. Не было причины: в кампусе у него был высокоскоростной выход в сеть. Телефонная линия была старой, и он не слишком ей доверял. Даже если он выйдет в Интернет, то процесс пойдет страшно долго.
«Неандертальская техника».
Испорченный мальчик.
Испуганный мальчик.
Модем заверещал. Замолчал. Снова заверещал. Мама вошла, шаркая ногами, потерла глаза.
— Что ты делаешь?
— Занимаюсь.
— В такое время?
— Я кое о чем вспомнил.
— О чем?
— О своем исследовании. Это неважно, мама.
— Если неважно, то иди ложись. Ты мало спишь.
— Через несколько минут, ма. Это докторская диссертация.
— Она не может подождать до завтра?
— Нет, ма. Иди ложись.
Модем зажужжал, зазвонил, запел свою песню. Нескончаемую!
— Что это? — спросила мать.
— Эта штука соединяет с Интернетом.
— Зачем она включена в розетку?
— Я использую телефонную линию.
— А если кто-нибудь позвонит?
— Некому звонить, мама. Она посмотрела на плиту.
— Я тебе что-нибудь приготовлю.
— Нет.
Он повысил голос, и она вздрогнула. Айзек встал и обнял ее за плечи.
— Нет, спасибо, ма. Мне ничего не надо.
— Я… — мать беспомощно оглянулась. Он отвел ее в комнату.
Когда вернулся к кухонному столу, подключение завершилось, и он присоединился к университетскому серверу. Просматривая свои примечания, он обнаружил, что текст, который он оставил в чате, получил продолжение.
Пять минут спустя сердце заколотилось так сильно, что он боялся, как бы оно не пробило грудную клетку.
Онлайн Хост: ***** Вы в кровавом чате***** Бульдог: Вам не следует его васхвалять, он был просто одним из серийных убийц
Разбойница: Это не восхваление (грамотей!). Это факт. Бульдог: Я могу писать грамотно, просто не хочу. Разбойница: Ладно, проехали. Я все же думаю, что он был интересным, возможно, уникальным для своего времени.
Пи-Кассо: Вы оба упускаете главную идею. Мефисто: Эй, послушайте! Всегда найдется парень с идеей.
Разбойница: Я всегда готова выслушать умную идею. Говорите, Пи.
Пи-Кассо: Ретзак стоит выше остальных, потому что он обладал цельностью художника. Его мотивация выше домов, денег и прочей ерунды. Для него превыше всего искусство, он переносит на бумагу сцену. Я ставлю его на уровень Ван-Гога. Мефисто: Того, что отрезал себе ухо? Ха-ха. Разбойница; Не смешно.
Бульдог: Пи-Кассо, ты, наверное, из этих дрянных
мазил, поэтому так и говоришь?
Мефисто: Ответить нечего?
Пи-Кассо: Моя кисть известна.
Бульдог: Как насчет крепкой дубины?
Мефисто: Что, опять затих?
Разбойница: Похоже, он слинял.
Мефисто: Струсил.
Разбойница: Да зачем он нам сдался…
Пи-Кассо: Я все еще здесь. Но я ухожу. Вы, ребята,
все безмозглые.
Мефисто: Много о себе воображаешь, придурок. Разбойница: Я все еще жду умных речей. Бульдог: А что скажете о Джоне Гасее? Он в приятельских отношениях с Джимми Картером. И все это время прятал трупы.
Мефисто: Это была Розмари Картер. Разбойница: Розалин, тоже мне знаток нашелся.
Пи-Кассо, художник с собственным стилем, самый большой поклонник Ретзака.
Айзек вернулся к началу, перечел чат. Почувствовал, как похолодели пальцы. Отключил модем, поспешил к висевшему на стене телефону, набрал номер мобильника Петры.
Звонок переключился на ее стационарный телефон, на автоответчик. Он передал сообщение, стараясь говорить ровным голосом — не слабым, не испуганным и не взволнованным. Понял, что у него это не получилось.
Позвонит ли она себе на автоответчик? Вряд ли. Она сейчас в засаде.
Думает, что знает.
Часы над плитой показали: 23:11.
Пи-Кассо.
Айзек бросился обратно в комнату, поискал туфли, не нашел, пошарил под кроватью, нашел сначала правый башмак, потом левый. Спать он лег в футболке и спортивных штанах, без носков. Ну, да ладно. Схватил туфли и побежал к двери.
Исайя уселся на своем лежаке.
— Что за…
— Спокойной ночи, братец.
— Куда… ты?
— На улицу.
Джоэл откатился от стенки и улыбнулся.
— Что, пошел к девчонке? — поинтересовался Исайя. Айзек закрыл дверь.