— Что это? — с трудом выдавила она из себя.
— Так вот как выглядит кухня в его воображении, — усмехнулась вездесущая Ара-Белла. — Забавная у тебя киска.
Помещение, в которое они попали, больше напоминало миниатюрный ресторанный зал с шикарным роялем возле стены, на которой красовалась надпись: «Не стреляйте в пианиста — он играет, как умеет». На рояле стояла миска со сметаной, стопка валерьянки, а за роялем сидел Фантик и давил «Мурку», азартно долбя лапами по клавишам. «Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая…»
— Фантик, где ты этого набрался? — И без того огромные глаза эльфы стали еще больше.
— От лягвы. А она от Блада набралась, — откликнулся Фантик, прикладываясь к стопке, и продолжил музицировать. «…Помнишь ли ты, Мурка, наш рома-а-ан?»
— Дурдом… — пробормотала эльфа.
— …везде, где ступала нога Истинного, — согласилась Ара-Белла. — Кстати, мы уже на базе. Хочу напомнить, что выходить с корабля всем неприкасаемым категорически запрещено.
— На базе? Но до нее целых пятьдесят палочек…
Эльфа заткнулась, сообразив, что кораблю с такими возможностями преодолеть пятьдесят астрономических единиц в мгновение ока не будет составлять труда.
— Ты поняла все правильно, — одобрительно кивнула Ара-Белла. — Я уже почти полностью восстановила контроль над кораблем, и прицельный прыжок до базы для меня теперь не проблема. Будь начеку и до тех пор, пока капитан не придет в себя, не вздумай покидать корабль. Только Истинный сможет навести здесь порядок и найти выход из ситуации, в которую вы попали.
— А мы попали?
— Да, вы попали. Причем конкретно попали, как любит выражаться этот раздолбай! Так, пора сделать общее оповещение.
И по всем закоулкам корабля разнесся мелодичный голос Ара-Беллы.
— Наш корабль совершил посадку в карантинной зоне космодрома базы Альфа-один. Всем желающим получить дополнительную информацию о правилах поведения в карантинной зоне просьба собраться в кают-компании.
Разумеется, инструкции хотели получить все. В кают-компании каботажного крейсера отсутствовали только капитан и Алиса, прочно прописавшаяся в медицинском отсеке возле постели больного, в которую его из капсулы перенесли биороботы. Физическое состояние Блада больше не внушало опасений, и реабилитационная камера, в рекордные сроки подчистившая пациенту сосуды, печень и ряд других органов, подорванных развеселым образом прежней жизни, была уже не нужна, хотя капитан по-прежнему находился в коматозном состоянии, не реагируя на внешние раздражители. Сознание замкнулось само на себя и продолжало вариться в адском котле взрывающихся планет, переживая этот кошмар снова и снова.
Призрачная Ара-Белла села в такое же, как и она сама, призрачное кресло за призрачный стол, сняла с головы фуражку, положила ее на столешницу, тряхнула головой, расплескав по плечам волну каштановых волос, достала из ножен довольно внушительных размеров кортик, извлекла из воздуха точильный камень и начала демонстративно править на нем лезвие, не обращая внимания на жаждущих дополнительной информации.
Вжик… вжик… вжик…
Немножко офигевший народ пялился на нее в ожидании высших откровений. Первым не выдержал Грев.
— Прошу прощения, полковник, я не совсем понял. Нам надо воспринимать это как намек?
Ара-Белла профессионально сделала кортиком «бабочку», заставив его мелькать между пальцами с неуловимой для глаз скоростью.
— Умный поймет. Скажу лишь, что, как только я избавилась от вредоносной программы нашего уважаемого бортмеханика, — убийственный взгляд в сторону Гиви, — у меня появилась возможность более детально изучить всех пассажиров и членов экипажа этого корабля. Выводы весьма неутешительные, а потому я решила более четко обозначить свою позицию и разъяснить ваши права и обязанности, чтобы ни у кого не было иллюзий. Но сначала посмотрите сюда.
Ара-Белла щелкнула пальцами, включая экраны внешнего обзора. Каботажный крейсер стоял на каменистой поверхности огромного плато площадью три-четыре квадратных километра, окруженного со всех сторон теснинами гор, заснеженные вершины которых терялись в облаках. С трех сторон площадка кончалась отвесными обрывами километровой глубины, четвертая сторона прилепилась к скале, у подножия которой сквозь то ли утренний, то ли вечерний туман (какое время суток сейчас на планете, еще никто не знал) смутно проглядывались строения космопорта.
— Где мы? — прошептала Стесси.
— На базе Альфа-один, — ответила Ара-Белла.
— Но это не Семицветик! Я прекрасно знаю все космодромы этого курорта, — возмутилась девушка.
— Этот не знаете. Закрытая зона.
— И что, за это время сюда не забрался ни один дикий турист? — недоверчиво прищурился Грев.
— Нет. Вся территория Радуги, планеты, которую вы называете Семицветиком, как и вся эта звездная система в радиусе полутора парсек от местного светила, находится под контролем базы.
— Ну ни хрена себе… — пробормотал Фиолетовый. — И кто этой базой командует?
— Генерал.
— Какой генерал? — попробовал уточнить Грев.
— Генерал базы.
— А у него есть имя? — спросил профессор.
— Да. Его зовут Генерал! — отрезала Ара-Белла.
— И давно его так зовут? — поинтересовалась Лилиан, начиная что-то соображать.
— Сто восемь тысяч лет.
— Очень мило, — хмыкнул Джим. — Нет, если нам здесь отмеряют такие сроки жизни, то какие-то жалкие восемьсот пятьдесят лет в карантине можно потерпеть. Только вот корабль маловат. Мы со Стесси за это время столько детей тут нарожаем…
Все, кроме побагровевшего Грева, зафыркали.
— Не волнуйся, хватит, — успокоила юнгу Ара-Белла. — И кают хватит, и мест для отдыха, которые вы сможете организовать здесь, где угодно, каждый по своему вкусу. Вот вы, Лилиан, где бы предпочли отдыхать?
— Есть одно место в Эпсании, которое я хотела бы сейчас повидать, вдохнуть свежего воздуха… — мечтательно прикрыла глаза эльфа.
И все вокруг мгновенно изменилось. Это была уже не кают-компания. Они стояли на выступе скалы, у подножия ревущего водопада, а за спиной пассажиров и членов экипажа «Ара-Беллы» раскинулся девственный лес, который рычал, щебетал и хрюкал на все голоса. И это была не иллюзия! Порывы ветра доносили до них водяную пыль со стороны грохочущего водопада, орошая разгоряченные лица восхищенных зрителей.
Ур восторженно ухнул.
— Моя на охоту!
Однако академик успел перехватить своего «дедушку», не дав ему рвануть в лес. Говард сорвал с ветки дикой яблони, росшей неподалеку, зеленый, еще явно незрелый плод, надкусил его, скривился:
— Кислое…
Грохот прекратился, и все опять оказались в кают-компании. О том, что они только что побывали на дикой природе, напоминал лишь огрызок яблока в руке Говарда и влажная одежда зрителей этого великолепного шоу.