Послание к Ефесянам, 6:12
Наутро после посещения Башни Ветров кардинал Бенелли едва поднялся с постели. Он чувствовал себя очень скверно. И не только потому, что упал с лестницы на Башне, — настоящей причиной был страх. В дверь постучали. Вошел секретарь, принес бумаги на подпись. А как же, жизнь должна продолжаться! Бенелли подписал, не читая.
Секретарь откашлялся.
— Ваше высокопреосвященство интересовались здоровьем кардинала Вышинского. Он по-прежнему болен.
Бенелли подождал, пока за секретарем закроется дверь. Происходит что-то ужасное. Грациани умер, Вышинский тяжело болен. Кто следующий? Но то, что обнаружилось вчера в Башне Ветров, вызывало еще большую тревогу.
Каждая из монет была квинтэссенцией предательства. Иуда предал Спасителя, и, если последние слова Сильвестра II, которые он произнес на смертном одре, правда, то один из нас предаст папу. Пожалуйста, Боже, избавь меня от этого тяжкого греха!
Кардинал устало прикрыл глаза. Сребреник еще не возник в этом мире, но он уже чувствовал его присутствие — потерял сон, потому что, как только закрывал глаза, начинались шепоты, богохульства, искушения, дьявольский хохот прямо в ухо. Но все это пока атака извне. Конечно, изматывает, но с этим как-то можно мириться. А что будет, когда они проникнут внутрь?
В комнату вошел отец исповедник. Бенелли пригласил его сесть в кресло.
— Кардинал, я пришел вас проведать.
— Скажите, а с вами это тоже происходит? — неожиданно спросил Бенелли.
— Да, — спокойно ответил отец исповедник.
— Я имею в виду кошмарные сны, шепоты, искушения?
Священник кивнул.
— Но с этим не следует бороться. Постарайтесь их не замечать, и они постепенно вас оставят.
— Вы можете видеть духов? — спросил Бенелли.
— Некоторых.
Кардинал поежился. Единственный дух к нему явился в Башне. А что случится, если их будет много? Ведь они сильнее, чем те, с которыми кардиналу приходилось встречаться прежде, — напали, не побоялись даже благословленного папой распятия.
— Я очень боюсь, — признался он.
— Я тоже, — тихо ответил отец исповедник. В его спокойных голубых глазах читалось сочувствие.
— Что же нас ждет?
— Сила монеты нарастает очень быстро, — сказал отец исповедник. — Нам нужно ее нейтрализовать, пока не поздно. Но до сих пор неизвестно, где она находится, хотя человека, которым она управляет, уже видели.
— Кто видел?
— Катерина из Бенедетто. Но, к сожалению, она не знает, откуда этот человек. Она пыталась его остановить, не получилось.
— Почему?
— Монета очень мощная.
— Этот человек понимает истинную природу монеты?
— Нет. Но скоро поймет.
— Но мы должны что-то делать, — глухо произнес Бенелли. — Нельзя просто ждать. Неужели его невозможно найти?
— Во многом это зависит от вас.
— От меня? — Бенелли встрепенулся. — Каким образом я могу это знать? Монахиня, вы, ну и, разумеется, святой отец — это другое дело. А я не мистик, а всего лишь кардинал.
— Но вам было откровение.
— Это правда, — согласился Бенелли. — Было. Я почувствовал появление в мире монеты, несущей огромное зло, и не осмелился сказать об этом святому отцу, потому что не верил, что легенда о сребрениках Иуды правда. Но это было только предчувствие.
— В откровениях содержится много больше, чем мы можем постигнуть. Из истории известно, что появление в мире монеты часто сопровождается природными катаклизмами. Может быть, вы вспомните какой-нибудь намек на это?
— Нет, — смущенно ответил Бенелли. — А монахиня Катерина ничего больше не видела?
— К сожалению, нет. — Отец исповедник поднялся. — Мне пора идти. — Он положил на стол газету. — Это вам.
Бенелли посмотрел название: «Нью-Йорк таймс». Он никогда ее не читал, предпочитая итальянские газеты.
Днем его посетил доктор, осмотрел, дал успокоительное, порекомендовал пораньше лечь спать.
Пришел вечер. Бенелли, последовав его совету, лег в постель и тут же заснул. Сны сменяли один другой. Он был в Башне Ветров, падал с лестницы, смотрел на звезды…
Кардинал неожиданно проснулся, включил лампу. Он увидел нечто, что может указать местонахождение монеты, попытался вспомнить что — и не мог.
Бенелли пошевелился в постели, и газета сползла на пол. Кардинал раскрыл последнюю страницу и замер.
«В окрестностях Сан-Франциско зарегистрированы подземные толчки. Ученые прогнозируют землетрясение».
Дьявол оставляет на телах своих жертв следы… эти следы дьявола не кровоточат и могут оказаться в самых потайных местах. По этой причине, чтобы их найти, требуются усердные поиски.
Преподобный Ричард Бернард. Наставление членам большого жюри присяжных
— Я думала, что ты уже никогда не придешь. — Сьюзенн прижалась к Полу.
— Были дела. — Он поморщился. — Вначале этот посредственный актер со своим непутевым сынком, потом… ездил в тюрьму.
Сьюзенн потащила его в спальню. На ней была короткая красная юбка и блузка из лайкры. Впрочем, она ее тут же сбросила. Пол залюбовался рассыпавшимися по ее спине дивными черными волосами, великолепной полной грудью, нежной белизной кожи.
— А почему ты не пришел на занятия? Все тебя ждали.
— Я же говорю, были дела, — ответил он раздеваясь. — Но ведь все обошлось?
— Да. Мы пооколачивались у аудитории минут пятнадцать, а потом пришла секретарша из деканата и сказала, что лекции не будет. — Она посмотрела на Пола. — Ты поговорил с женой?
— Еще нет.
Он толкнул ее на постель. Снял юбку. А потом они занимались любовью, еще и еще. Много раз.
— Может, немного поспишь? — спросила Сьюзенн, когда он наконец устало откинулся на спину.
— Нет, пойду домой. — Пол помрачнел. — Я уже сутки не видел Мэри. Она ночевала у друзей.
— Но ты по ней не скучаешь, верно?
— Нет, — ответил он после непродолжительного раздумья, — не скучаю.
Странно, но судьба жены его совершенно не интересовала. Мысли о ней отодвинулись куда-то в самую дальнюю часть сознания.
— Пожалуйста, побудь со мной еще. Пожалуйста. — Сьюзенн осыпала его поцелуями, затем перевернулась на живот.
Пол начал лениво гладить ее сладостные ягодицы и вдруг заметил на одной странную татуировку. Скорее это было похоже на тавро, каким метят быков — какой-то античный символ.
— Что это у тебя?