– А-а-а!!! – вырвался из его груди похожий на стон хриплый возглас.
Он бросился к Космосу, схватил его, перевернул и отпрянул – рука попала в липкую лужу крови.
– Кос… – прошептал Саша.
Кинулся к Пчеле и в отчаянии зажмурился, увидев жуткую кровавую рану на горле.
– Пчела…
Он рухнул на колени и, не в силах поверить своим глазам, закачался, обхватив руками голову.
– Космос… Витя… – словно задыхаясь, с мучительным присвистом, беспомощно бормотал он. – Как же так, братья, как же так… Да что же это, Господи…
Невыносимая боль разрывала его грудь, в глазах потемнело, весь мир будто опрокинулся и покатился в тартарары… И вдруг из этой боли, из беспросветной тьмы и отчаянья бушующей лавой хлынула неудержимая ярость.
– Кто?! – взревел он, изо всех сил впечатав судорожно сжатые кулаки в асфальт. – Кто?! Кто?!
К нему уже мчалась Ольга, бежали какие-то люди, выскочившие из офиса, а Белов все кричал, раз за разом все сильнее разбивая в кровь свои кулаки:
– Кто?! Кто?! Кто?!
Филу не спалось. Он лежал, открыв глаза, смотрел то на жену, то на роскошный букет роз, то косился в сторону телевизора. Тамара уже знала, что означает такое его поведение.
«Поговори со мной, – просил ее муж, – расскажи про выборы, про Сашкину победу… А откуда цветы?..»
За окошком уже забрезжил рассвет, спать хотелось неимоверно, но Тамара, послушная воле мужа, и не думала ложиться. Что ж поделаешь, если день такой суматошный – выборы… Она поправила в вазе свежие розы, присела на кровать к Филу и погладила его по волосам.
– Все так здорово, правда? И Сашка выиграл… А цветы эти ребята прислали… Знаешь, Валер, я сейчас задремала и сон увидела – будто мы идем с тобой по щиколотку в воде – теплой-теплой – и ведем за руки маленькую девочку. Нашу дочку…
Фил поводил глазами из стороны в сторону.
– А ты, наверное, мальчика хочешь?
Фил утвердительно опустил веки. Тамара улыбнулась и, наклонившись, нежно поцеловала его живые глаза.
В пустом коридоре послышались гулкие приближающиеся шаги. У дверей их палаты шаги стихли. Тамара встала, шагнула к порогу. Тут дверь открылась, и в палату вошел какой-то встрепанный Макс.
– Макс? – удивилась Тамара. – А что случи…
Мгновенный выпад – и резкий удар ножом в грудь оборвал ее недоуменный вопрос. Тихо охнув, Тома упала на пол. Макс перешагнул через нее, подошел к кровати Фила. Их взгляды встретились. Глаза – единственное, чем мог защититься Фил. И он боролся до конца.
Дверь, тихо скрипнув, отворилась еще раз. В палату вошел Каверин. Он мельком глянул на тело женщины у порога и подошел к Максу.
– Ну, что тянешь? – злобно прошипел он.
Макс, словно очнувшись, перевел на него мутный взгляд, кивнул и как сомнамбула шагнул вперед.
– Погоди, – вдруг остановил его Каверин. – Я сам…
Он зубами натянул на свою единственную руку перчатку, взял у Макса нож и подошел к изголовью кровати.
– Вот так, Валера, – Каверин оскалил зубы в жутковатой усмешке. – Правду люди говорят – хорошо смеется тот, кто смеется последним…
Он сорвал с лица Фила дыхательную маску и, перехватив нож поудобней, вонзил его в горло неподвижного и беспомощного Фила.
Из раны фонтаном ударила кровь, Каверин чуть отстранился и нанес еще пару ударов в грудь.
– Пошли, – повернулся он к замершему Максу. – Хотя нет, погоди…
Каверин опустил палец в рассеченное горло Фила и жирно вывел кровью над изголовьем кровати: жри, тварь…
Двор Беловского офиса был забит машинами. В огороженном цветастой лентой квадрате сновали озабоченные милиционеры и врачи. Кто-то осматривал трупы, кто-то искал вещдоки, кто-то заполнял бесконечные протоколы…
Среди этой суеты бесцельно бродил потерянный и окаменевший от горя Саша. Его повсюду – след в след – сопровождал мрачный Шмидт.
Закончив с осмотром тел, медэксперты оставили убитых в покое. К телам тут же подошли дюжие санитары. Бледный, как мел, Саша с застывшим лицом неотрывно смотрел, как укладывали на носилки безжизненные тела его друзей. Их накрыли простынями, санитары взялись за носилки, но Белов их остановил.
Он опустился перед Космосом, провел рукой по его мягким, густым волосам. Потом подошел к Пчеле, закрыл ему глаза и натянул на лицо край простыни. Санитары подняли носилки, понесли их к машине. Саша отвернулся – по его щекам катились слезы.
– К Филу людей… Предупреди… всех…
– Я все уже сделал, – кивнул Шмидт.
Саша невидящим взглядом смотрел куда-то в сторону.
– Майор подходил… – вздохнул Шмидт. – Надо показания дать.
– Нет, потом… – покачал головой Саша.
К нему подошла Ольга. Саша обнял ее, прижался к щеке холодными губами, прошептал:
– Сейчас поедем, Оленька… Сейчас поедем, ты садись пока в машину…
Он открыл жене дверцу «роллс-ройса», усадил ее и повернулся к Шмидту.
– Где Макс? – рассеянно спросил он.
– Я звонил уже, – угрюмо ответил Шмидт, – его мобильник не отвечает.
– Найди его, – Саша вытащил из кармана перчатку Макса, которую он подобрал возле Пчелы, и показал ее охраннику.
Шмидт все понял. Он опустил свою бритую голову:
– Хорошо, сделаем…
– Ага… – Саша кивнул и взялся за дверную ручку лимузина.
– Александр Николаевич! – из дверей офиса выскочил человек с мобильником в руке и бросился по двору к Белову.
– Александр Николаевич… – испуганно повторил он, протягивая ему трубку. – Беда!
– Да… – ответил Белов.
Несколько мгновений он молча слушал, потом его рука с телефоном безжизненно упала, пальцы разжались, и аппарат упал на асфальт.
Саша поднял искаженное невыносимой мукой лицо к грязно-серому предрассветному небу. В его глазах стояли слезы, губы то ли подрагивали, то ли шептали что-то…
– Валера?.. – прошептал Шмидт.