— Ну что ж, такова судьба, — пробормотала она.
Тем временем закуски исчезли, на столике появилось первое горячее блюдо — над свежеприготовленной форелью поднимался густой, ароматный пар. Рядом возникло блюдо с овощами, соусница, чистые тарелки, сверкающие золотые приборы.
— Надеюсь, ты не откажешься разделить со мной поздний ужин, — проворковала часовщица, и сердце Марка вновь затрепетало. Он вдруг подумал, что сегодняшний вечер — все-таки лучший в его жизни. Разве мог он надеяться на такой подарок судьбы…
Вновь наполнились бокалы, и Елена лично положила на тарелку Марка ломтик жареной рыбы и горку зеленой фасоли.
Они поговорили о Ключах и комнатах. О знаке — золотой спирали, о часодействе и Времени, о часовщиках Эфлары и Осталы, о служении Ордену Непростых и великому Астрагору.
Поддаваясь действию вина, Марк говорил все красноречивее, а Елена, наоборот, все чаще замолкала и лишь кивала, слушая с терпеливым интересом. Впрочем, то и дело взгляд ее устремлялся к часам, висевшим над дверью. И когда часовая стрелка подобралась к цифре одиннадцать, она вдруг негромко хлопнула в ладоши, привлекая внимание увлекшегося разговором гостя.
— Ну что ж, время позднее… — мягко произнесла часовщица. — Еще раз поздравляю тебя, Марк. Завтра ты получишь от меня список своих новых обязанностей.
— Слушаюсь, моя госпожа, — почтительно откликнулся тот, стараясь подавить счастливую захмелевшую улыбку.
— Осталась одна формальность. Теперь ты будешь осведомлен обо всем, что я делаю… Будешь знать все мои секреты… — Елена наградила его долгим взглядом. — Поэтому в знак верности и преданности ты должен назвать мне свое числовое имя.
Марк недоуменно прищурился.
— Я никогда не слышал про такой обычай… — В его голосе проскользнула растерянность.
Елена в легком удивлении приподняла брови. Она медленно поднялась, принимая гордую осанку.
— В свете последних событий я должна требовать большего от своих людей, — холодно произнесла она голосом, полным оскорбленного достоинства. — Прости меня за недоверие, но я хочу обезопасить себя от предательства.
— Я понимаю, госпожа…
— Не переживай, мой милый мальчик. — Елена тонко улыбнулась. — Перед тем как сообщить мне свое числовое имя — ты услышишь мое.
— Но, госпожа, я не прошу даже… — запротестовал было Марк, но был остановлен величественным движением руки.
— Я хочу, чтобы ты его услышал. Имя моей души — Хладокровь.
Чтобы скрыть замешательство и восторг, нахлынувшие на него с одинаковой силой, Марк склонился в низком поклоне. Все его нутро затрепетало: повелительница одарила его неслыханной честью — назвала свое числовое имя!
— Вулка-ан… — произнес он дрожащими губами.
Еще ни один человек не слышал его числового имени. Ровно с той поры, как его двоюродный дядя провел часовое посвящение и подарил ему часовую стрелу.
— НАКЛУВ.
Марк рухнул на пол, моментально потеряв сознание.
Елена взмахнула стрелой в сторону окна — его створки распахнулись шире, пропуская круглое зеркало величиной со столешницу небольшого обеденного стола. Рама зеркала была инкрустирована крупными рубинами, мрачно переливающимися в красноватом полумраке будуара.
Лицо Елены осветилось холодной решимостью.
Зеркальную поверхность перечеркнула косая огненная линия. За ней последовала вторая, образовав идеально ровный крест. Зеркало вдруг забурлило, словно котел с кипящей лавой.
— Наклув.
Тело Марка поднялось вверх и, приняв горизонтальное положение, мягко проскользнуло в зеркало. Зеркальная поверхность застыла в один миг, огненный крест пропал, вместо него Елена увидела свое отражение в черном платье с бледным лицом и горящими глазами.
Часовщица вернулась к столику. Хотела взять бокал с недопитым вином, но тут же отдернула руку — этот бокал принадлежал Марку.
Елена вдруг всхлипнула, но тут же подавила судорожные рыдания.
— Нортон, это все ради тебя, — прошептала она одними губами, вновь опускаясь на пышную софу. — Я знаю, что ты не любил меня. — Она горько усмехнулась. — Но это все пустое… Главное, что я всегда любила только тебя. Ты не простишь меня, Нортон, Нортон… Возможно, ты когда-нибудь поймешь, что все это я сделала ради тебя. Чтобы спасти только тебя.
Внезапно зеркало вновь ожило: его сероватая поверхность вновь забурлила, вскипая серебристыми пузырями, — в комнате появился человек.
Это был Марк.
Те же черные глаза на бледном лице с острым подбородком. Светлые пепельные волосы. Худая, но плечистая высокая фигура.
Елена почувствовала, как под черным шелком платья предательски вспотела спина. Собрав всю волю в кулак, она грациозно встала и поклонилась.
— Как вы себя чувствуете, повелитель?
— О, я чувствую себя прекрасно.
Марк осторожно повел головой сначала в одну сторону, затем в другую. Вытянул руки, сложил их в замок, хрустнул пальцами.
— Какое наслаждение вновь ощутить себя человеком. Металлическое тело невероятно стесняет передвижение…
— Думаю, период реабилитации продлится недолго, — продолжил этот новый Марк. — Тело отлично подчиняется мне… Похоже, этот юноша даже не узнал о собственном зачасовании. Возможно, только что появился новый затерянный во времени.
Марк хохотнул — так же, как обычно. И Елена невольно содрогнулась от ужаса. На какой-то миг ее сердце пронзила острая жалость к мальчику, который всегда был таким трогательным в своей безграничной преданности к ней… Увы, им пришлось пожертвовать. Как в шахматах жертвуют пешкой, любой незначительной фигурой, чтобы спасти короля.
— Прекрасно, что обряд занял немного времени. Мне все еще трудно пребывать на Эфларе. Пора возвращаться в Змиулан. Но я вскоре вернусь…
Елена застыла, не в силах отвести взгляд от столь знакомого лица своего лучшего ученика, на котором она всегда видела одно лишь обожание. Даже теперь это лицо не изменилось, сохраняя то самое выражение лица — наивно-надменное, с мальчишеским огоньком превосходства.
— Да, вскоре мы разрушим этот мир изнутри, — продолжал вещать Астрагор, с явным наслаждением прохаживаясь по комнате. — Планета, созданная Временным Разрывом, быстро опустеет. Осталось немного — получить главный секрет Времени… И стать наконец его Властелином.
Елена закрыла глаза. Ее накрыло жуткое, всепоглощающее осознание того, ЧЕМУ она дала дорогу, ЧЕМУ она служит. Ради ЧЕГО предала единственного человека, которого очень любила…
Но, увы, каждый часовщик знает, что дороги в прошлое не существует. И даже на будущее не всегда можно повлиять, особенно если оно предопределено, высчитано до мельчайшей детали столь сильным часодеем, как Астрагор.
Нортон никогда не простит ее, вдруг поняла Елена Мортинова. Из самой глубины ее сердца, словно поток мутной, раскаленной лавы, поднялась злоба — глухая, неистовая, всеобъемлющая — забурлила, заклокотала, забулькала… Злоба к маленькой девочке, из-за которой все это случилось.