— Вы… вы… вы несносны! — Из глаз курсанта потоком потекли слезы.
— О, ты даже не подозреваешь, насколько, — снова усмехнулся инструктор. А потом обвел стоящих перед ним людей тяжелым взглядом и заговорил: — Вас не зря во время пребывания в лагере предупреждали, что вы можете отказаться от обучения в любой момент. Так оно и было. До вчерашнего дня. А теперь все — вы с нами навсегда. И у вас теперь два пути: или сдохнуть, или стать руигат. Потому что попытка стать руигат, птенцы, — это как прыжок со скалы в бушующее море. Пока ты не оттолкнулся — все еще можно отменить. А едва ты прыгнул — уже ничего сделать не сможешь. Если у тебя есть воля и упорство, если ты правильно рассчитал свои силы — войдешь в волну победителем, если же сдашься, сломаешься, запаникуешь — тебя размозжит о камни. Так-то, птенцы. Впрочем… — он окинул протестовавшего курсанта прищуренным взглядом, — я могу дать тебе последний шанс. Один-единственный. Или… — он обвел взглядом весь их мгновенно съежившийся строй, — я могу дать его любому. То есть любой из вас или даже все вы вместе можете сейчас, вот здесь, на этом месте, бросить мне вызов. Я не требую от вас победы, даже все вместе вы мне не противники. Вам достаточно будет просто повалить меня на землю. И если вы окажетесь способны это сделать, то сразу по прибытии в лагерь вы сможете оставить его и улететь, куда вам заблагорассудится. Ну, есть желающие? Выйти из строя.
Вышедших из строя оказалось шестеро. То есть сначала вышло двое — рискнувший заявить о своих правах и «гимнопевец». Похоже, ему уже так сильно хотелось оказаться подальше от места, где его так больно побили, что он сумел отбросить страх. Хотя и не совсем. Во всяком случае, когда он делал шаг вперед, ноги у него явно подгибались. Еще четверо присоединились к первым двум после того, как инструктор пообещал, что даже если они проиграют, то никаких специальных санкций он к ним применять не будет. Остальные четверо остались в строю. А на прямой вопрос инструктора, заданный именно Тиэлу, он ответил, что приехал сюда для того, чтобы стать руигат, и пока этого не добьется, никуда уезжать не собирается. Инструктор в ответ кивнул:
— Понял. Уважаю. — А Тиэлу почувствовал, что краснеет. Потому что, несмотря на то, что сказанное тоже было правдой, основной причиной того, что он не вышел из строя был все-таки банальный страх. Он был уверен, что даже все вместе, вдесятером, они не имеют против инструктора ни единого шанса. Зато сам инструктор при таком соотношении сил вряд ли будет сдерживаться. И это означало, что просто оплеухами или ударами, пусть даже и очень болезненными, дело вряд ли ограничится. Так и произошло.
Когда противоборствующие стороны были наконец окончательно определены, инструктор встал напротив шестерых, отодвинул назад правую ногу, похоже, принимая какое-то натренированное положение тела, а затем сделал приглашающий жест ладонью. Шестеро его противников переглянулись, после чего дружно завопили и бросились на него, выставив вперед руки. Судя по всему, они решили, не мудрствуя лукаво, просто навалиться на него всей толпой и повалить на землю.
— Крак-хрясь-хрык-шмяк-тресь-чвляк…
— А-ыыы-ы-ы-ы-ы… оо-о-о-о-ё-ё-ё-ы… ыу-у-у-у-у… — Спустя пару мгновений окружающие поляну деревья зазвенели от слитного шестиголосого вопля.
Тиэлу вздрогнул и пошатнулся. Это… это было немыслимо. Первый из нападавших, которым оказался «гимнопевец», бился на земле, скребя скрюченными пальцами по камням, поскольку его левая нога оказалась сломана в двух местах, вследствие чего ступня оказалась развернута мыском к ягодице. Рискнувший задать вопрос валялся в шаге от него, с воем баюкая сломанную правую руку. Еще у одного из нападавших лицо оказалось превращено в смятую, уродливую маску и он, скорее, даже, не подвывая, а эдак, прихрюкивая, пытался обеими руками что-то сделать с водопадом крови, которая не текла, а прямо-таки извергалась из его смятого и сломанного носа и окровавленного рта с осколками выбитых зубов. Остальные трое так же пребывали в не менее «живописном» виде. Тиэлу почувствовал, как его снова замутило и, не выдержав, наклонился, извергнув из желудка все, что там еще оставалось. Впрочем, остальные не участвовавшие в схватке, так же блевали рядышком с ним.
— Вот так, птенцы… — в этой какофонии воплей и рвотных звуков голос инструктора, звучащий спокойно и… удовлетворенно что ли, выглядел явным диссонансом, — как видите, ничего-то вы пока не умеете. Я слышал, как вчера некоторые из вас грозно заявляли, что… как это там звучало? «Не раз уже практиковали насилие и не остановятся перед тем, чтобы сделать это вновь»? Теперь сами можете видеть, куда вам следует отправиться со всей вашей практикой. Ну, ничего, вы же прибыли сюда учиться, не так ли? Значит — будем учиться. Серьезно. Так, чтобы через какое-то время вы уже смогли бы навалиться на меня такой кучей с не совсем нулевыми шансами. Всем понятно?
— Да… мы поняли… мне понятно… — вразнобой ответили Тиэлу и еще один из тех, кто не участвовал в атаке. Остальные продолжали стонать и блевать. Инструктор нахмурился.
— Когда я задаю вопрос, следует отвечать «так точно» — если все понятно или «никак нет» — если есть вопросы. Так что давайте попробуем еще раз. Итак — всем понятно?
На этот раз ему ответило девять голосов. «Гимнопевец» продолжал самозабвенно верещать. Инструктор деланно сокрушенно вздохнул:
— Ну что ты будешь делать, не все понимают с первого раза — придется учить. — После чего сделал шаг вперед, занося ногу для удара. Но в этот же момент «гимнопевец» задергался и заорал:
— Так точно, так точно… ТАК ТОЧНО-О-О-О-О!!! — И все невольно содрогнулись от этого истеричного вопля.
— Вот и хорошо, — невозмутимо кивнул инструктор и усмехнулся. — А теперь все быстренько вскочили на ноги и двинулись в лагерь. Наиболее умной четверке — помочь тем, кто способен передвигаться с большим затруднением, тем же, у кого ножки в порядке — двигаться самостоятельно. И не вопить — уши уже болят. А то я сам приму меры к тому, чтобы ваши вопли стали потише. Например, парочке самых громких вырву язык…
Тиэлу невольно вздрогнул. После всего, что произошло, у него не было ни малейшего сомнения в том, что это не пустая угроза, и что инструктор действительно способен походя вырвать человеку язык.
— Ну что зависли? Вперед!..
* * *
— Шах-хом, — прохрипел Тиэлу и, оглянувшись, окинул взглядом свое измученное воинство, а затем перевел взгляд на инструктора. Линкей бежал чуть в стороне, беззаботно покусывая травинку и демонстративно разглядывая окрестности. Мастер зло стиснул зубы. О, Боги Бездны! Они уже пятый месяц дохнут тут от диких нагрузок, а до сих пор по сравнению с любым из старых руигат — будто слепые щенки. Да, инструктор бежал налегке, без оружия и снаряжения, но он бежал вместе с ними все эти тридцать километров. И вот они еле живы, а у него легкая испарина. И как это понимать?
Тиэлу перевел взгляд на свое отделение. Отделение явно было на последнем издыхании. Актелиса шатало так, что всем было ясно — если он споткнется, то его уже не поднять. Четвертая двойка, тянувшая его на ремнях, так же дышала тяжело и через шаг. Похоже, дыхалке — кранты. Те четверо, кто волок вещи Актелиса, выглядели немного лучше, но очень немного. Мастер стиснул зубы и приказал: