Руслан назвал именно метро «Пушкинская». Не «Тверская», не «Чеховская» — «Пушкинская», поэтому Николай мысленно очертил для себя круг радиусом метров пятьдесят вокруг выхода с «Пушкинской» и бродил по нему часами. По Тверской, по Тверскому бульвару, по Пушкинской площади. Бритоголовые попадались. Не много, место не было среди них популярным, не то что, скажем, рок-магазины возле метро «Кузнецкий Мост» или на Мещанской, хоть вроде бы все и рядом. За два дня Николай встретил, наверное, пару десятков человек — две, а может, три небольшие компании.
Один-единственный раз ему попался одинокий скинхед. И вышел он как раз с «Пушкинской» и по Тверской пошел, воровато озираясь, а в результате всего лишь зашел в аптеку «36,6», купил пачку французских презервативов и вернулся в метро. Николай даже спустился с ним по эскалатору. Но на платформе скина ждала девушка, и они в обнимку заскочили в вагон…
Если бы хоть место встречи было точно известно, можно было бы приладить рядом видеокамеру и хотя бы не мерзнуть часами под пронизывающим ветром. Но даже машину, так чтобы можно было наблюдать, не вылезая из нее, припарковать было негде. Николай согревался как мог: горячим чаем из термоса, водочкой по чуть-чуть, быстрой ходьбой, и чем больше времени он тратил на бесплодные поиски, тем меньше хотелось продолжать.
И когда ему наконец все бесповоротно осточертело и он решил поехать домой, залезть в горячую ванну и придумать новый план, к нему подошла тетенька с огромной связкой воздушных шаров. Сама она тоже была кругленькая как шарик, и, возможно, поэтому в ее связке как раз ни одного круглого шарика и не было.
— Вы, что ли, о мальчике спрашивали?
— Спрашивал. — Он действительно и вчера и сегодня разговаривал со всеми лоточниками, с девчонками в фирменных куртках West и Next, предлагавшими всем курящим обменять свою початую пачку сигарет любой марки на их непочатую, с мобильным телефоном — ходячей рекламой «Билайна», с завсегдатаями бульвара, с контролерами на станции метро, со случайными прохожими, влюбленными на лавочках и мамашами с детьми, с кем он только не разговаривал. А вот тетеньку с шарами каким-то необъяснимым образом миновал.
— Который на листовке мальчик?
— Да, да!
— Так я его точно видела. На ноябрьские я здесь с шарами стояла, а он все ходил вокруг. Я еще спросила у него, выбрать ему шарик, а он сказал, что не маленький уже с шариками гулять.
— Это точно он был, вы на фотографию хорошенько посмотрите? — попросил Николай.
— Точно он. Эту листовку на столбе вы же повесили. Раньше она не висела, и вообще их тут дворники каждое утро соскребают. Но мальчик был тот, ручаюсь. Вот и куртка джинсовая, и шапочка с красной вышивкой, и вообще. Я его и раньше видела, думала, он тут живет рядом, гуляет…
— Вы рассказывайте, рассказывайте!
— А что рассказывать?
— Он один был?
— Да, вроде один… Хотя нет, вот как раз седьмого к нему какой-то бомжонок привязался.
— А сам парень не был на беспризорника похож?
— Да нет, вроде чистенький, только шапка захватанная.
— А когда последний раз вы его видели?
— Да вот тогда и видела. Седьмого или восьмого, не помню точно.
— А вы здесь постоянно стоите?
— Да, почти каждый день. А вам он кто будет?
— Он из дома сбежал, ищу я его…
— Ой господи! — Она всплеснула руками, шары недовольно затрепетали.
— И с тех пор он точно не появлялся, вы бы его заметили?
— Ой, вы такое спросите! У меня ж голова не дом советов, может, видела, да не помню. Но скорее не видела.
— Девушка, а почем у вас шарики? — К тетеньке с хохотом подкатилась компания студентов. Они взялись копаться в шарах и болтали без умолку.
Николай сунул тетеньке свою визитку:
— Если вдруг мальчик снова появится, позвоните мне, пожалуйста.
Как известно, на рубеже XIX–XX вв. 3-е жандармское отделение в борьбе с многочисленными радикальными группами делало ставку в первую очередь на провокаторов. Репрессивный режим к этому периоду в достаточной мере смягчился, к тому же профессиональные революционеры неплохо к нему приспособились (пожалуй, не хуже, чем современные уголовники к ныне существующей пенитенциарной системе). В условиях отсутствия действенного механизма устрашения и поддержки со стороны общества тактика защитников трона сводилась к насыщению и перенасыщению революционных организаций секретными осведомителями. Считалось, что таким путем можно не только получить информацию об их планах, но и полностью контролировать их деятельность. Результат этих усилий хорошо известен.
Однако ФСБ, судя по всему, не извлекла уроков из прошлого и решила взять тактику 3-го жандармского отделения на вооружение, причем пошла дальше своих предшественников и вербует агентов уже среди 13—14-летних подростков. Об этической стороне проблемы, полагаю, и говорить не стоит, но речь даже не о ней: на что рассчитывают люди, которым доверена безопасность государства, — вот в чем вопрос! (Руководство ФСБ, по-видимому, считает его риторическим.) Ну а коли так, нам всем остается рассчитывать лишь на то, что г-н Маркс окажется прав, по крайней мере, в одном из своих предсказаний, и второй раз история повторится в виде фарса.
«Молодежная газета»
Светик следовал за Икс-боем на некотором расстоянии. В общем-то, это было несложно, пацан явно никакого представления не имел о слежке.
Светик хотел разобраться в нем, в этом загадочном Икс-бое, с появлением которого вся их размеренная чердачно-вокзальная жизнь пошла кувырком. Да еще эта его загадочная просьба — достать оружие. Пф-фф! От кого он собирается защищаться? Или — наоборот?
Светик слышал разговор Икс-боя с Пожарником, кое-что припомнил сам, кое-что сопоставил и сделал несложный вывод, что действительно Икс-бой каждый день где-то несколько часов пропадает. Может, у него девчонка завелась? Да нет, вряд ли, слишком мал еще, совсем шкет. Но узнать, что к чему, — несложно, нужно лишь проследить за ним. Что Светик уже и делал с переменным успехом второй день.
Вчера вот слежка сорвалась. То есть он (Светик) исправно довел его (Икс-боя) до самого центра города, но там же Икс-боя пришлось и бросить, потому что он двигался настолько медленно, что Светику уже давно пора было заниматься своими более насущными проблемами. Но что-то этот сочинитель комиксов собирался замутить непростое, Светик это чувствовал, он всегда чувствовал, когда пахло жареным. Самое главное, конечно, успеть вовремя ноги сделать. Ну да это никогда не поздно.
В метро Светик услышал удивительные вещи. Кажется, это называлось социальной рекламой. Хорошо поставленный голос говорил в репродуктор: