— Конечно. — Денис улыбнулся мальчику.
Руслан и не подумал улыбнуться в ответ, он забрался с ногами на диван, притянул колени к подбородку и обхватил их руками, опустил плечи и съежился, как будто хотел уменьшиться в размерах, стать незаметным или вообще невидимым. Хоть он и согласился говорить, когда дошло до дела, опять ничего не получалось. Мальчик прятал глаза, жался к Козинской, а доберманы, чутко чувствуя напряженность обстановки, молча скалились, наоборот не спуская с Дениса глаз.
Козинская шепотом на ухо уговаривала Руслана быть хорошим мальчиком и не упрямиться. По мнению Дениса, она слишком уж сюсюкала, во всяком случае, он сам в разговоре с восьмилетним парнем вряд ли стал бы пользоваться «дяденьками», «деточками», «пупочками», «бубочками» и тому подобным. Человек, оказавшийся способным прожить почти две недели на улице, человек, поставивший перед собой вполне серьезную цель и, несмотря на трудности, двигавшийся к ней, достоин называться взрослым, а значит, и обращаться с ним нужно как со взрослым.
Но тут, похоже, Денис ошибался. Руслан от взрослости за эти две недели слишком устал. Ему хотелось обратно в детство, и сюсюканье Козинской было ему в удовольствие.
— Ну, деточка, я же рядом, никто тебя не обидит… посмотри, дядя Денис совсем не страшный…
— Не страшный я, это точно. — Денис скорчил рожу, оттопырил пальцами уши и прошепелявил еще раз: — Совсем не стласный.
Руслан наконец едва заметно улыбнулся. Ему, Денису. Впервые за вечер. Но тут же снова нахохлился и пробормотал:
— Я не хотел воровать пистолет. И чердак не из-за меня разорили! И вообще я ничего плохого не сделал!
Денис только развел руками:
— А я тебя разве обвинял в чем-то?
— А разве вы не об этом хотите спрашивать?
— Нет. Я хотел узнать, кому ты мстить собирался? Кого ты у метро выслеживал?
— Мужика, который Владу деньги давал! — Руслан перешел на крик и вот-вот готов был расплакаться. — Это он во всем виноват! Он Влада на все заставил! Я точно знаю! Мне никто не поверит, а я знаю! Я его найду и убью! Все равно!
— Я тебе верю.
— Врете вы всё, — отмахнулся мальчик.
— Честное слово, верю.
— А чем докажете?!
— Не знаю. — Денис пришел в некоторое замешательство. — А чем надо доказать?
— Ну… поклянитесь чем-нибудь.
— Чем, например?
— Жизнью поклянитесь!
— Клянусь.
— Жизнью?
— Клянусь жизнью. Чтоб я сдох, если вру!
— Точно?
— Абсолютно!
Руслан солидно кивнул и тут же совершенно несолидно ткнулся лбом в плечо Козинской:
— Теть Ал, а можно мне еще кока-колы?
Козинская убежала на кухню.
— А вы поможете мне его убить? — спросил Руслан шепотом.
Денис отрицательно покачал головой и ответил тоже шепотом:
— Я помогу засадить его в тюрьму. Надолго.
Мальчик скривился как от кислого:
— В тюрьму? В тюрьму — это мало. Я хочу, пусть он умрет!
— Поверь мне, Руслан, у нас та-а-кие тюрьмы! Умрет он, раз — и все! А в тюрьме будет мучиться годами! День за днем, день за днем, день за днем…
— Точно?
— Точно.
— Интересно, если мы его убьем, он в рай попадет, в ад или его душа переселится в какое-нибудь животное? — поразмышлял Руслан вслух. — Я думаю, что Влад в раю, а этот мужик, вернее, его душа переселится в таракана, и тогда я смогу его еще раз убить…
Денис промолчал, затевать теософский диспут было совершенно ни к чему, но и объяснять мальчику преимущества правосудия над самосудом тоже было совсем неуместно. Хорошо, Козинская вернулась со стаканом кока-колы и парой бананов, мальчик занялся едой и, покончив с фруктами, был вполне готов к конструктивному, наконец, сотрудничеству.
— Расскажи мне об этом человеке, — попросил Денис.
— Ну… — мальчик задумался, — он такой… не очень большой, не очень худой… в кепке был такой кожаной, потом в шапке…
— Давай в сравнении с кем-нибудь, например со мной. — Денис встал, доберманы тут же напряглись, но Козинская властно на них шикнула, заставив снова расслабиться. — Он выше меня?
— Ниже.
— Намного?
— Он бы вам где-то до носа доставал.
— Хорошо. Толще?
— Нет, худее.
— Старше или моложе?
— Не знаю… А давайте я вам его нарисую?
— Давай, конечно, — согласился Денис.
У Козинской, то ли оттого, что она торговала канцелярией, то ли специально для Руслана, нашлись альбом и фломастеры, и мальчик довольно быстро изобразил две фигуры рядом с углом дома. А чуть в стороне — автомобиль, очертаниями напоминающий «копейку» или, скорее, «шестерку». Рисовал Руслан очень здорово, Денис ожидал увидеть нечто гипертрофированное, как в уже знакомых комиксах, но картинка была абсолютно реалистична.
— Это Влад и тот мужик.
Если бы Денис хорошо представлял себе комплекцию Влада, наверное, этот рисунок был бы более информативным.
— Это машина мужика? — спросил он.
— Ага.
— А номер ты не запомнил случайно?
— Нет. — Руслан, чуть высунув язык, раскрашивал куртку Влада в оранжевый. — Я его в ней только один раз видел и не успел посмотреть, а второй раз он приехал на метро, а больше я его вообще не видел. Голову рисовать?
— Конечно.
Мальчик отдал Денису законченный рисунок и взялся за чистый лист. На изображение лица ушло минут пятнадцать. Руслан тщательно прорисовывал мельчайшие подробности: ресницы, щетину на подбородке, морщинки вокруг глаз. Вряд ли это было так уж необходимо, но Денис терпеливо ждал, пока художник сам не решит, что портрет закончен.
— Вот, — широко зевнув, мальчик отдал листок.
— Супер! — совершенно искренне восхитился Денис. — Просто супер! Ты давай сейчас отдохни как следует, а я пойду этого мужика искать, хорошо?
— Угу. — Мальчик уже засыпал, и Козинская увела его в спальню.
Денис рассматривал рисунок. Еще десять минут назад он ломал себе голову, как, даже имея очень хороший портрет, отыскать человека среди тысяч сотрудников госбезопасности. Но теперь вопрос отпал сам собой. Денис знал это лицо. Обыкновенное, ничем не примечательное. Разве что усиками, довольно длинными бакенбардами и нависающими на глаза бровями. Но если все это убрать…
Денис оторвал от чистого листка несколько белых полосок и просто закрыл ими примечательные волосяные излишества. С рисунка Руслана на него смотрел Шульгин. Приятель Пуховой Олег Шульгин.