В любом случае теперь уже нельзя было ничего поделать. Оставалось лишь ждать, сколько бы времени ей ни осталось.

Порой решение не предпринимать безнадежных действий становится самым смелым из всех возможных.

Машина въехала в пространство под зданием шириной в четыре автомобиля, с лестницами по обеим сторонам и рядом отсеков глубиной в двадцать футов. Часть стен была покрыта старым блестящим кафелем. Освещение тусклое и неровное. Водитель заехал в самый дальний отсек, возле стены с аркой, которая вела в дальнюю часть подвала, и выключил двигатель.

Пол повернулся к Нине.

— Плюс в том, что все произойдет очень быстро, — сказал он. — Ты просто испаришься. Минус — тебе придется ждать. Конечно, я мог бы просто тебя убить. Но я, во-первых, не склонен облегчать твое положение и, во-вторых, подозреваю, что тебе хотелось бы сохранить в памяти эти мгновения, сколь бы несовершенны они ни были. Верно?

Нина пристально смотрела на него.

— Спасибо, Пол. Да, хотелось бы.

— Договорились. Точного времени я тебе назвать не могу, поскольку приведу заряд в действие сам. Впрочем, так даже лучше — ты будешь радоваться каждой своей мысли, зная, что она может оказаться последней.

Водитель вышел из машины. Звук захлопнувшейся дверцы прозвучал как окончательный приговор. Все начало происходить в последний раз.

Нина не отводила взгляда от Пола.

— Ты понимаешь, что, как бы ты ни притворялся другим, ты оставляешь меня в живых, по сути, из чувства сострадания?

— И что?

— Значит, ты на это способен. Ты можешь сочувствовать. Поступай так чаще, и сможешь стать настоящим мальчиком. Как Пиноккио.

— Я куда более настоящий, чем тебе когда-либо казалось.

— Нет. Ты такой же, как и я, и как любой другой. Между тобой и Уордом нет генетических различий. Ты ведешь себя так не потому, что принадлежишь к некоей высшей расе, а лишь из-за всего того, что случилось в твоей жизни. Ты можешь стать таким же, как все.

— В самом деле? — задумчиво произнес он. — И кто же все эти нормальные люди? Тебе следовало бы больше смотреть новости, а не охотиться на таких, как я. Представители вашего вида воровали и убивали с тех пор, как встали на две ноги. Они лгали с тех пор, как научились говорить. Мы не единственные, кто воюет, насилует и убивает. Различие лишь в том, что вы делаете вид, будто это плохо.

— Пол, ты на самом деле ничем от нас не отличаешься. И ты это знаешь, ведь правда? Где-то в глубине души ты должен осознавать, что ты тоже человек.

— Нет, — ответил он. — Мы — песнь Бога. Мы слишком долго пребывали в связи с вами, но теперь мы обрезаем пуповину. Ты этого не увидишь, но поверь мне — начнется настоящая дикая жизнь.

Он открыл дверцу и вышел. Обменявшись несколькими словами с водителем, обошел машину сзади и что-то начал делать в багажнике. Нина услышала негромкий писк, означавший, что заряд взведен. Водитель поспешно ушел.

Снова подойдя к дверце, Пол наклонился и посмотрел на Нину.

— Тебе может показаться, что ты сумеешь открыть дверцу, даже несмотря на то, что ты связана и все они заперты. Это довольно рискованно, но, возможно, ты считаешь иначе. Так что мне следует тебе пояснить, что каждая дверца подсоединена к мешку со взрывчаткой в багажнике. Стоит открыть одну из них, и все взлетит на воздух. Будь так любезна, дай мне время убраться отсюда, прежде чем попробуешь.

Нина посмотрела на него, пытаясь наконец понять, что же такое она увидела в его взгляде.

— Пол, — спросила она, — ты вообще хотя бы помнишь, кто ты?

Он захлопнул дверцу. Послышался щелчок центрального замка.

А затем — удаляющиеся шаги.

Глава 40

Подвал представлял собой большое складское помещение, построенное еще в те времена, когда не было возможности доставлять товар семь дней в неделю. Лестница из кухни вела в пространство, заполненное металлическими полками. На полу лежала груда упаковок из-под пиццы, а рядом, в небольшой кладовой, — куча старых деревянных стульев. Никого из работников школы не было видно.

Мы с Джоном пробежали через эту часть подвала, пытаясь попасть на разгрузочную площадку в дальнем конце. Обнаружив коридор, в конце которого виднелся свет, мы остановились в нескольких ярдах от открытой двери. Джон дал мне знак легким движением головы, и я отошел в сторону.

Он шагнул в дверь, быстро свернув вправо. Поскольку выстрелов не последовало, я шагнул за ним.

Мы оказались внутри длинного помещения, которое, казалось, тянулось вдоль всей школы. Его освещал неровный свет висевших под низким потолком лампочек, а кафельная плитка и пятна плесени придавали всему зеленоватый оттенок. Слева, там, куда снаружи вел пандус, было несколько светлее. Сверху слышался отдаленный гул голосов, но до сих пор не раздалось ни одной сирены. Где они, черт побери?

— Нужно их предупредить, — сказал Джон.

— Сперва нужно найти Нину, — ответил я. — Или, если хочешь, можешь сделать это сам.

— Если Пол здесь, то бомба пока не взорвется.

— Ты не знаешь, на какой риск он готов пойти. А если его здесь нет, то взрыв может произойти в любую секунду и ты об этом не узнаешь, пока не станет слишком поздно.

Он лишь пожал плечами и побежал вправо. Я понял, что не уверен в том, на какой риск готов пойти Джон. Вот если бы со мной сейчас был Бобби… Он был куда более приятным человеком, нежели Джон. Я ему полностью доверял. Он шел на любой риск, а его опыт в самых сложных ситуациях порой приводил меня в замешательство. Я же всего лишь дилетант. И у меня нет права даже на единственную ошибку.

Людей следовало предупредить.

И, похоже, сделать это должен был я.

Выругавшись, я побежал в сторону пандуса. Преодолел четверть пути, когда понял, что в дальнем его конце, в тени, стоит невысокая фигура.

Послышались три негромких хлопка пистолета с глушителем.

Преодолев оставшееся расстояние до противоположной стены, я бросился к ближайшему отсеку и соскользнул на пол. Я пытался перекатиться так, чтобы иметь возможность выстрелить в ответ, но человек продолжал посылать пулю за пулей, ударявшиеся о край отсека.

— Уорд?

Крик Джона отразился от стен столь громким эхом, что я не мог понять, насколько далеко он от меня находится.

— Я цел, — крикнул я в ответ. — Ты можешь в него попасть?

Ответом мне стала стрельба, продолжавшаяся секунд десять. Громкие хлопки пистолета Джона перемежались щелчками оружия противника под свист рикошетирующих от стен пуль.

Как только раздался последний выстрел Джона, я услышал его крик:

— Давай, Уорд!

Не успев ничего толком сообразить, я выскочил из отсека и метнулся в левую сторону, несколько раз выстрелив вправо. Джон прикрывал меня огнем. Примерно на середине открытого пространства я увидел стрелявшего возле входа в отсек на противоположной стороне, ярдах в тридцати от меня. Он снова открыл огонь.