Прижавшись лицом к стеклу, она что-то настойчиво произносила. Потребовалось три попытки, прежде чем я понял.
Дверцы заминированы.
Сперва — пыль, потом запах чего-то влажного. Темнота, и тяжелая, отчаянная боль в голове.
Ли медленно, c трудом сел. Он понятия не имел, где находится. Попытался встать, но пространство вокруг было тесным, и ноги его не держали, так что он снова рухнул назад, с шумом свалив что-то с жестких деревянных полок за спиной.
Он еще раз попробовал подняться, помогая себе руками, и наконец выпрямился, чувствуя, как у него кружится голова. Перед глазами мелькали белые вспышки. Его охватило странное чувство клаустрофобии, словно он вдруг стал маленьким и беззащитным.
Вытянув руки вправо, Ли осторожно сделал несколько шагов в сторону, но наткнулся еще на одну стену из полок. На них лежало что-то мягкое, вроде тряпок или полотенец. Нога ударилась о какой-то предмет, судя по всему, швабру.
Он находился внутри кладовки.
Попытавшись пойти в другую сторону, он чуть не упал на дверь. Ему показалось, будто с ним такое уже было, будто он уже приходил в себя чуть раньше и какое-то время кричал, прежде чем снова отрубиться.
Чертовски болела голова.
Ему было очень плохо.
Ли начал шарить по двери обеими руками, пытаясь найти какой-нибудь способ, чтобы ее открыть. Найдя ручку, повернул ее, но безрезультатно. Дверь была заперта с другой стороны.
Некоторое время он колотил по ней кулаками, но удары только отдавались эхом у него в голове, накатываясь тяжелыми беззвучными волнами боли.
Снаружи не было никакой реакции.
Он оттолкнулся от двери, намереваясь немного постоять неподвижно, глубоко дыша и приводя голову в порядок. Но вместо этого начал тяжело оседать на пол, заваливаясь на бок.
Честно говоря, внизу было лучше. Отсюда все равно не выбраться, пока кто-нибудь не придет. Так что можно спокойно сидеть.
За ним придут, рано или поздно. Может быть, появится Пол. Он заметит, что Ли нет за воротами школы, и придет выяснить, что с ним случилось. А может быть, за ним придет отец. Но не мать. Это казалось маловероятным. Она всегда была несколько не в себе, словно постоянно думала о чем-то своем. Но отец, возможно, придет.
Или Брэд. Ну да, Брэд. На него можно положиться. Он всегда был другом. Ли знал, что если все остальные попытки потерпят неудачу, здесь рано или поздно появится Брэд, откроет дверь и заберет его с собой куда-нибудь в другое место. Они поедут и купят гамбургеров. Или отправятся к морю.
А пока можно было просто сидеть и ждать. Здесь тепло. И даже в каком-то смысле уютно.
Могло быть и хуже.
Я отошел от дверцы машины, заставив Нину на всякий случай повторить то, что она сказала. Пол заминировал автомобиль так, что любая попытка открыть дверцы привела бы к взрыву.
Но внутри находилась Нина.
Я приложил ладонь к окну. Она не приложила к нему свою. Значит, ее руки связаны. Но она прислонила к стеклу голову, стараясь оказаться как можно ближе к тому месту, которого касались мои пальцы. Если бы не стекло, я мог бы дотронуться до ее волос.
Я ничего не знал ни о бомбах, ни о том, как их снаряжать или обезвреживать. Я разбирался в этом ничуть не лучше собравшихся наверху школьников, а если они хорошо учили физику, то возможно, и хуже. Взрыв мог произойти каждую секунду. В любое мгновение мир мог превратиться в ничто.
Но Нина была в машине.
Единственный способ открыть багажник — расстрелять замок. Мне пришлось бы отойти достаточно далеко, чтобы не попасть под рикошет, и, следовательно, я оказался бы прямо на мушке стоявшего у дальней стены парня. Кроме того, посылать пулю в набитый взрывчаткой багажник было весьма рискованно.
Я отошел как можно дальше и смотрел на черный автомобиль, пытаясь получить хоть какую-то подсказку.
О четырех дверцах меня уже предупредили. До багажника я добраться не мог, к тому же не знал, как обезвредить его содержимое. Вряд ли у меня имелось слишком много времени. Пола в машине не было, и это означало, что он вооружен и готов действовать.
Я понял, что все сводится лишь к нескольким вопросам.
Срабатывает ли детонатор в дверце от электрического контакта или от датчика движения? Нужно ли разорвать электрическую цепь, чтобы произошел взрыв, или достаточно резкого толчка?
Выяснить это не было никакой возможности. Да, удары Нины головой по окну не привели в действие взрыватель. Но она старалась делать это как можно мягче. А то, что собирался сделать я, мягким никак нельзя было назвать.
Оставалось лишь надеяться, что это все-таки электрический контакт. Предположение могло оказаться либо истинным, либо ложным. Наше будущее могло стать долгим или же невероятно коротким. Но я не собирался отдавать его в чужие руки.
Снова подойдя к окну, я опять прижался к нему лицом и посмотрел Нине в глаза. Я сказал ей, что люблю ее. А потом жестами дал понять, чтобы она отодвинулась как можно дальше от ветрового стекла и опустилась как можно ниже, оставаясь при этом максимально близко к дверце. Она взглянула мне в глаза и исчезла во мраке салона.
Выпрямившись, я сглотнул слюну и подошел к машине спереди. Держа пистолет обеими руками, я направил его в центр левой половины ветрового стекла.
И выстрелил.
Джон Зандт осторожно продвигался в темноте подвала. В этой его части тоже имелись отсеки, но меньших размеров, забитые никому не нужным барахлом. Было тихо, сыро, холодно и безлюдно. Как в лесу.
Он остановился на середине прохода. В сорока ярдах впереди виднелся тусклый свет, сочившийся сквозь грязное стекло. Вероятно, там был выход, какая-нибудь аварийная лестница. Если так, то, возможно, Пол уже выбрался наружу. Но Джон явно ощущал его присутствие.
Он всегда знал, что так и случится. С того дня, когда Человек прямоходящий похитил его дочь и разрушил все, что он считал своей собственной жизнью, Зандт знал, что если только его не убьют, все закончится именно так. Они встретятся, и в живых останется только один. Или никто.
И потому он не испытывал ни страха, ни сожаления — иногда смерть является единственным ответом на вопрос, которого ты на самом деле никогда не слышал. Тебе лишь остается надеяться, что это чужая смерть, а не твоя собственная.
Приходилось действовать методом проб и ошибок, и притом немедленно. Он услышал выстрел Уорда, раздавшийся в другой части подвала, и странный звук от удара пули.
Время шло.
Он подошел к первому отсеку и выстрелил в него.
Ветровое стекло сдалось не сразу. Мне пришлось выстрелить несколько раз, чтобы преодолеть пуленепробиваемый слой и проделать дыру.