Черри закончила отрезать дольку лимона, который достала из маленького холодильника, и бросила ее в свой бокал. Джин с тоником — Пит почувствовал это по запаху. У него было очень хорошее обоняние — не удивительно, когда постоянно имеешь дело с продуктами питания. Мария, например, всегда выпивала бокал «шардонне». Девушка почувствовала, что он наблюдает за ней, и обернулась.
— Хочешь чего-нибудь?
Пит рассмеялся.
— О да, — добродушно сказал он. — Дай только отдышаться.
Она профессионально улыбнулась.
— Я не об этом. Я имела в виду — выпить.
— Да. Водки, — ответил он. — Чистой. Без сока. И побольше льда.
Он подмигнул.
— И второй раз тоже будет, можешь мне поверить.
— Не могу дождаться, — ответила она и снова повернулась к столу, чтобы приготовить напиток для него.
Пит улыбнулся. В коридоре послышались шаги — какой-то ишак возвращался с работы. Он снова выпустил дым из сигары, откинувшись на спинку кресла. Ему нравилось сидеть так, во всем своем первозданном нагом уродстве. Там, за дверью, спешили домой консультанты и адвокаты с папками под мышкой. А он сидел здесь, выставив наружу яйца и ожидая выпивки. «Не могу дождаться». Сарказм? Почти наверняка. Не важно. Она или хотела этого, или нет. Она или считала его тело приемлемым для себя, или нет. Ей или нравилось делать то, о чем он просил — ничего особо странного, ему не нужно было странное, лишь то, чего обычно хочется от новой молодой красивой девушки, — или нет. Все это не имело никакого значения. Она уже получила от него четыреста долларов. В конце он, скорее всего, увеличит эту сумму до пятисот. Мария могла потратить подобную сумму на какого-нибудь мексиканца не моргнув глазом, что регулярно и делала. А ему, чтобы об этом не вспоминать, достаточно было найти себе кого-нибудь вроде Черри.
Пока она возилась на кухне, наливая в бокал «Столичную» и добавляя лед, Пит размышлял о том, не пригласить ли ее снова. Хотя она была симпатичной — на самом деле даже очень, особенно когда присела, чтобы поднять упавший кубик льда, — он знал, что делать этого не станет. Весь смысл заключался в том, чтобы девушка каждый раз была новая. Если он снова встретится с ней, то возникнет вопрос, лучше будет или хуже, чем в прошлый раз. Она будет называть его по имени, будет знать его любимый напиток, и между ними начнут устанавливаться фамильярные отношения. У него будет время, чтобы заметить определенные детали в ее поведении, удивиться, почему ей не приходит в голову сначала положить в бокал лед или почему она не знает, что джин куда лучше с лаймом. Или сейчас, например, когда они во второй раз занимались сексом и ему не удалось кончить — он знал, что так будет, но она не знала. В следующий раз она будет это знать. Намного лучше, когда чего-то не знаешь. И когда тебя это не беспокоит.
Черри скрылась из виду, изо всех сил грохоча ведерком со льдом. Зачем, черт возьми? Бокал стоял на столе, полный доверху. Еще немного — и прольется. Он вдруг представил себе ледяной кубик вокруг соска девушки. Странная мысль.
Он наклонился к пепельнице, чтобы загасить сигару, оставив ее на потом.
— Эй, малышка, — снисходительно сказал он, — хватит льда. Иди сюда.
Он повернулся и увидел стоящего посреди комнаты мужчину.
— Кто вы, черт побери? — спросил Пит.
Тот улыбнулся, явно давая понять, что отвечать не собирается. Пит сразу же понял, что это вовсе не еще один обладатель ключа от квартиры. Позади него появилась девушка, застегивая рубашку.
— Я могу идти? — спросила она незнакомца.
Ей он тоже не ответил. Не отводя взгляда от Пита, он протянул руку и схватил ее за волосы. Прежде чем она успела вскрикнуть, он со всей силы ударил ее лицом о стену. Она застонала и осела на пол.
Пит быстро сообразил, что случилось. Шаги в коридоре, стук льда в ведерке, чтобы он отвлекся и не заметил, что она открывает дверь. Он не знал, кто этот человек и что ему нужно, но теперь было видно, что у него нож. Большой, возможно разделочный. И не очень чистый.
Комната внезапно показалась ему холодной, тесной и полной дыма. Мужчина перешагнул через тело девушки, на мгновение отведя взгляд. Пит, словно в тумане, подумал, что это шанс, что нужно встать, двигаться, убираться отсюда. Однако, похоже, он просто не в состоянии пошевелиться. Незнакомец оказался чуть выше среднего роста и довольно худ. Пит был тяжелее его на много фунтов, и у него имелся давний опыт расшибания чужих голов, но он не был уверен, что и то и другое хоть чем-то ему поможет. Он чувствовал себя жирным, голым и не в состоянии что-либо изменить в этом мире.
— Ты Питер Ферильо, верно? — спросил незнакомец, беря что-то с кухонного стола.
Пит увидел, что это открывалка для бутылок, а когда мужчина повернулся к нему, любые мысли о том, чтобы двинуться с места, сразу куда-то исчезли.
— Послушайте, — сказал Пит. — Не знаю, черт побери, что тут происходит, но у меня есть деньги. При себе. Если вас интересует именно это — то без проблем.
— Дело не в деньгах, — ответил незнакомец. Голос его звучал мягко, почти дружелюбно — чего нельзя было сказать о его глазах.
— Тогда в чем? — спросил Пит. — Что я сделал?
— Дело не в тебе, — ответил тот.
— Кто вы, черт возьми?
— Мое имя… Человек прямоходящий.
Незнакомец посмотрел на Пита, ожидая реакции, и рассеянно покрутил открывалку в руке, словно вдруг в порыве вдохновения решил найти ей какое-нибудь применение. Пит не знал, в чем оно могло бы заключаться.
В течение ближайших полутора часов он выяснил это сполна.
Именно это я собирался совершить, но почему — не знаю.
Джерард Шаффер, серийный убийца, «Мысли упыря»
В первый раз Фил Баннер увидел незнакомца, стоя возле машины рядом с заведением Иззи, доедая горячий сандвич с грибами и яйцом, за который он не платил. В том не было его вины — он всегда предлагал заплатить, и Иззи всегда отказывался, — но все же он чувствовал себя слегка виноватым. Впрочем, не настолько, чтобы перестать есть сандвичи или вообще заходить сюда почти каждое утро. Сандвич был вкусный и толстый, не вполне рассчитанный на то, чтобы его ели руками, так что Баннер не сразу заметил окровавленного человека. Секунд пять он смотрел на него, продолжая жевать и не вполне понимая, кто перед ним, прежде чем поспешно опустил руку с едой.
Человек шел прямо посреди улицы. Дорога была пуста, поскольку сейчас было полдевятого утра, к тому же очень холодно, но не похоже, чтобы движение на дороге могло как-то повлиять на поведение незнакомца. Вид у него был такой, словно он едва отдавал себе отчет в том, где находится. За спиной у него висел рюкзак, явно новый, но уже изрядно потрепанный. Он шел пошатываясь, словно зомби из кинофильма, волоча одну ногу, а когда Фил сделал несколько осторожных шагов ему навстречу, он увидел, что тот еще и весь в крови. Кровь успела засохнуть, но ее было много. На лбу незнакомца красовалась большая шишка, которую пересекала неприятного вида ссадина, а лицо и руки были покрыты многочисленными порезами и царапинами. Почти вся его одежда была испачкана засохшей грязью.