— Конечно нет, — ответил Монро, и в глазах у него на мгновение мелькнула такая злоба, что ему трудно было не поверить. — Ради всего святого — мы же столько работали вместе. Мы в долгу друг перед другом.
— Верно. Я именно так и считала. Пока вчера меня не отстранили. Вы.
— У меня не было выбора, и вы это знаете. Зандт слишком вас скомпрометировал.
— Скомпрометировал? Расскажите об этом, Чарльз. Начните с ответа на вопрос Уорда. Мои руки все еще там, где были, и я имею в виду именно то, что сказала.
Монро замолчал, уставившись на салфетку с яркими изображениями блюд с высоким содержанием жира. Я знал, что долго притягивать его внимание они не смогут.
— Все изменилось к худшему, — наконец тихо сказал он. — И не только для вас.
Он поднял взгляд.
— Но это ваша вина, какими бы личными соображениями вы ни руководствовались. Почему вы просто не рассказали мне о том, что случилось в прошлом году?
— Ради вашего же блага, — ответила Нина. — Вы все равно ничем не смогли бы помочь, и мы не знали, кому можно доверять. Если вообще можно.
— Прошу прощения, но это уже напоминает паранойю.
— Нет, — хором ответили мы.
Монро пристально посмотрел на меня в первый раз.
— Кому вы наступили на хвост? С кем, черт возьми, вы воюете?
Нина посмотрела на меня. Я кивнул.
— Они называют себя «соломенные люди», — сказала она. — Мы не знаем, сколько их, даже кто они. Раньше они владели большим участком земли в Монтане, тем самым, который взлетел на воздух.
— Это вы сделали?
— Они сами, — ответил я. — Там было множество доказательств. Трупы. Много трупов. Эти люди убивают ради забавы. У них есть сеть, поставляющая им жертвы с помощью таких, как Стивен Делонг. Человек, которого в свое время называли «Мальчиком на посылках», тоже был одним из их поставщиков — самым важным из них, серийным убийцей и членом руководства всей организации. Ко всему прочему он мой брат. Сам он называет себя Человек прямоходящий. Он также является ключевой фигурой в еще одном из направлений их деятельности. Помните взрыв в школе в Эванстоне в прошлом году?
— Да. Двоих учеников судили.
— Это не они. Это он. Дело его рук — и другие подобные события во Флориде, Англии, Европе в течение последних двадцати лет. Может быть, и дольше. Группа существовала уже в середине шестидесятых. Они занимаются подобными преступлениями, а потом подставляют других в качестве козлов отпущения.
Монро ошеломленно смотрел на нас.
— Нина… вы во все это верите?
— Вера не имеет значения. Все это правда. В этой стране существует подпольная группировка, которая уже долгое время творит зло. У них есть власть и деньги, и они убивают. Вот кому мы наступили на хвост. А теперь в последний раз: расскажите мне про Джессику.
Он колебался лишь мгновение, видимо приняв решение еще до этого.
— Мне позвонили, — тихо сказал он.
Хотя Нина наверняка знала, что он скажет, мне показалось, что она почти готова его пристрелить. Думаю, и Монро это понял.
Затем наступила тишина.
Наконец Монро заговорил снова. Голос его звучал хрипло. Он отхлебнул содовой, затем залпом осушил стакан.
— Мне позвонили накануне вечером, — начал он. — На мой личный мобильный, номер которого мало кто знает. Собственно, я подумал, что это вы. Я тогда был в театре с Нэнси, в баре во время антракта, и было очень шумно. Мужской голос что-то произнес, но я не смог разобрать, что именно, а когда вышел из бара, он уже положил трубку. Перезванивать не имело смысла. Потом, на следующее утро, когда я ехал на работу, мне позвонили снова. Опять мужской голос, который спросил: что такое, черт побери, неужели мне не интересно? Я ответил, что понятия не имею, о чем он. Он сказал, что только что застрелили полицейского и мне следует немедленно ехать в мотель «Найтс». И что…
— И что так будет лучше для вас, — сказала Нина.
— Да, — ответил он. — Именно так он и сказал.
— Номер был тот же, что и накануне?
— Да. Я подумал, что, возможно, это кто-то из управления.
— И даже не представился? Ну да, конечно.
— Если так должно было быть лучше для меня — вполне могло оказаться лучше и для ФБР.
— Да ладно вам, Чарльз. Я вам не верю, впрочем, это и не важно. Вы поехали туда, поскольку вам намекнули, что там может оказаться нечто ценное для вашей карьеры, и в итоге втянули меня в весьма грязное дело, о чем прекрасно знали. Вы никому не сказали о том, что было вам известно заранее. Вы убедили Олбрича собрать команду и в течение нескольких дней пытались вести ее по ложному пути. Когда мы были в доме Маккейнов и я спросила, уверены ли мы, что убийца полицейского убил и Джессику, вы уже знали, что это могут быть совершенно разные люди.
— То, что они могут быть разными, не означает, что это так и есть.
— Ну да, как же. Вы даже пытались отвлечь меня от подобных мыслей. Потом, на следующее утро после того, как Джон неожиданно оказался среди главных подозреваемых в убийстве Ферильо, вы снова получили письмо по электронной почте. Как я понимаю, тоже никаких следов отправителя?
— Неважно, откуда оно пришло, Нина. Оно настоящее. И ради бога, остыньте. Вы все знали. Вы знали, что Зандт убил Делонга, но скрыли это от нас.
— Тогда я этого не знала. Он рассказал мне лишь в конце прошлого года.
— Не имеет значения. Как только вы услышали об этом, вы стали соучастницей преступления, так что не…
Я прервал его.
— Кто тот человек, который был с вами, когда вы показывали Нине видеозапись?
— Не знаю, — устало ответил он. — Он появился в то утро, уже зная обо всем. У него был допуск Агентства национальной безопасности, но вчера я попытался выяснить, кто он такой, и мне заявили, будто такого вообще не существует. Я стал настаивать, кое на кого накричал, и…
— И теперь ваша ситуация тоже не из лучших, — сказала Нина.
— Лишь косвенно. — Он тяжело вздохнул. — С делом Гэри Джонсона опять проблемы.
— Что?
— Какой-то адвокат в Луизиане неожиданно заявил, будто у него есть доказательства, что мы подделали результаты судебной экспертизы. Если точнее — будто это сделали вы, а я не проследил. Кто-то хочет вас дискредитировать, а мне, как вашему начальнику, придется делить с вами ответственность. Довольны?
— Вы сами себя скомпрометировали, Чарльз. Не сваливайте вину на меня.
— Только не говорите, будто сами чем-то лучше. Вы скрыли информацию об убийстве, солгали о случившемся с вами в прошлом году — и вы в самом деле думаете, будто я не знаю, что вы забрали диск Джессики на двое суток? И того и другого достаточно, чтобы навсегда разрушить вашу карьеру, и в обоих случаях виноваты исключительно вы.