НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГЕНОМ
Вирусы очень малы, но, попав в тело, они полностью подчиняют его себе, так что оно ведет себя так, как того желает болезнь. Многие вирусы вызывают неприятные ощущения, например простуда. Некоторые могут убить, например СПИД. Но самые умные вирусы не вызывают заболевания и не убивают — поскольку хотят сделать носителя своим ГНЕЗДОМ.
Двадцать тысяч лет назад мы подверглись ИНФЕКЦИИ. Homo Sapiens занес вирус из Африки — вот почему вымерли все неандертальцы. Они были лучше приспособлены к внешним условиям и к ледниковому периоду — и тем не менее всего за несколько тысяч лет все они вымерли.
Вирус заставил нас жить группами и поселениями именно потому, что так ему легче было РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ. Мы поступали так не потому, что для нас так было лучше. Мы поступали так потому, что оказались в ловушке. К тому времени, когда вирус захватил власть и мы стали его гнездом, наша природа изменилась настолько, что возврата уже не было.
Вирус настолько стал нашей неотъемлемой частью, что научное сообщество даже не подозревает о его существовании, насколько умны бы они ни были.
Вот почему родина столь важна для многих народов, включая ЕВРЕЕВ. Если мы перебираемся куда-то в другое место, вирус считает, будто мы возвращаемся к прежнему образу жизни, и начинает создавать нам всевозможные проблемы.
Вот почему нас не заботит судьба людей из других стран. Они ничего для нас не значат.
Вот почему террористы и убийцы убивают невинных американцев. Мы ничего для них не значим.
Вот почему в наших городах полно насилия. Мы вынуждены жить среди отбросов других людей, словно крысы в коробках, и это — наше проклятие.
Вот почему могли произойти события, подобные нацистскому холокосту, Боснии и Руанде — разные племена постоянно враждуют, и если свести их вместе, они станут драться.
Вот почему наши вожди — лжецы и дураки. Правительство хочет лишить нас нашей СВОБОДЫ ради так называемых прав людей, которых мы даже не знаем.
Вот почему люди убивают — потому что нас останавливает лишь мораль, изобретенная вирусом.
Нас постоянно пытаются убедить, что мы все одинаковые, и говорят, что у нас кровь одного цвета, но даже это неверно. Есть разные типы крови — из-за генетических причин.
Даже на столь базовом уровне мы несовместимы друг с другом. Даже кровь у нас не одна и та же.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Мы должны начать действовать в городах, среди черных. Мы можем не любить вас — поскольку вы не нашей расы и мы оказались вместе лишь благодаря болезни, но вы тоже жертвы. Вас вывезли с вашей настоящей родины и поместили туда, где для вашей расы нет никакой надежды. Вы должны стать первыми, кто восстанет. Мир последует за вами.
Мы не предназначены для того, чтобы жить гигантскими сообществами. Мы не рассчитаны на то, чтобы заботиться о тех, кого не знаем. Нам предназначено быть свободными, а не заключенными в городах, под властью тех, кого совершенно не волнует наша судьба и кого интересуют лишь ДЕНЬГИ. Единственный способ спастись от гибели — УНИЧТОЖИТЬ носителей. Политики не помогут, поскольку благоденствуют в этой обители зла. Как и у вируса, без цивилизации у них не будет жизненной среды. Дело за нами.
Те, кто убивает, — будут свободными.
Те, кто не убивает, — носители инфекции.
Очистим планету.
Уничтожим вирус.
Оружие сделает тебя сильным.
* * *
Я закончил читать на несколько секунд раньше, чем Бобби.
— Сохрани на диске, — сказал я. — Завтра этого уже там не будет.
Когда Бобби сохранил страницу, я вернулся к ее началу и внимательно перечитал. Она напомнила мне сотни маниакальных статей, отпечатанных на плохом ксероксе, которые совали прохожим на углах и которые потом бегло проглядывали по дороге домой просто от нечего делать. Или пьяные разговоры, услышанные поздним вечером в полутемном баре, полные невежества и злобы. Но здесь явно было что-то другое. Я откинулся на спинку кресла и задумался.
— Ему стоит отдать должное, — сказал Бобби, закончив читать текст во второй раз. — Он явно побывал в библиотеке и заглянул в несколько книг. Но по существу — это какой-то бред. Верно?
— И да, и нет, — ответил я. — Некоторые термины явно в него не вписываются.
— Несколько умных слов не делают его гениальным творением. Он мог прямо скопировать их откуда-нибудь.
— Здесь каждая запятая на своем месте, Бобби. И найдется немало таких, кто сочтет его слова божественным откровением. Например, повстанцы. Может быть, именно они и стоят за всем этим.
Бобби рассмеялся.
— Сомневаюсь. Ты же их знаешь. Седоволосые ветераны и мальчишки, насмотревшиеся видео про Вьетнам и чуть ли не поверившие в то, что сами тоже там были. Они устраивают лагеря в лесу, чистят оружие и дерутся из-за женщин.
— Далеко не все из них троглодиты. Или идиоты.
— Конечно, не все. Но мы говорим о тех, кто зачитывается от корки до корки «Солдатом удачи» и покупает книги, где рассказывается, как приготовить напалм или соорудить противопехотную мину у себя во дворе. О тех, кто был крайне разочарован, когда оказалось, что с наступлением нового тысячелетия ничего не произошло и цивилизация продолжает ковылять дальше. Они напяливают солдатскую форму и болтают о том, что, мол, весь мир — дерьмо и что виноваты в этом евреи и латиносы, не говоря уже о Капитолии и Саддаме Хусейне. Лучше бы уж побеспокоились о чернокожих в больших городах, как говорит этот тип. У этих ребят действительно не все дома, и некоторые из них уже успели кое-кого прикончить, прежде чем их накрыли.
— Это то же самое. Люди, которые никогда не ощущали себя частью какого-либо общества, за исключением достаточно небольшого, где все знают друг друга по имени.
— От твоих слов можно прослезиться, Уорд.
— Пошел к черту. Ты веришь своей стране, любишь ее так, как тебе об этом говорят, а потом обнаруживаешь, что тебя лишь гладили по шерстке, чтобы вел себя спокойно, а на самом деле имелось в виду: «Каждый может иметь все, кроме вас, ребята. Вас мы в виду не имели». Такое вот культурное оскорбление. И как ты станешь на подобное реагировать?
— Ладно, Уорд. Вряд ли уровень интеллекта у них намного ниже, чем у членов Палаты представителей. Согласен, некоторых из них даже можно иногда понять. Однако во что я не верю однозначно — это в то, что они координируют свои действия. Большинству этих группировок с трудом удается организовать хотя бы тридцать человек, не говоря уже о том, чтобы договориться об общих целях с какой-то другой группой — и тем более несколькими группами, живущими в сотнях или тысячах миль от них. Может быть, где-то в другой части мира это и так. Но не здесь.
— До появления Интернета, — сказал я.
— Да, ты прав, — согласился он. — Там достаточно психов, чтобы обеспечить работой каждого врача в стране. Расисты, провозвестники конца света, просветленные, которые сжигают изображения сов в Богемской роще, лицо на Марсе, которое якобы представляет собой инопланетную военную базу с нацеленными на нас ядерными зарядами. Однако я потратил кучу времени, копаясь в этом дерьме, и поверь мне — они не имеют никакого отношения к какой бы то ни было серьезной организации. Эти люди ненавидят всех, кто не является одним из них. Помести их в одну комнату, и они тут же перегрызутся.