— И всё-таки я не думаю, что…
— Благодарю вас, доктор Хантер. Если мне понадобится совет, то я обязательно обращусь к вам.
Уэйнрайт с силой всадил пробник в насыпь. Стиснув зубы, я наблюдал за его работой. Археологи привыкли к пробникам, но криминалистам такая техника часто мешала. Затрудняла определение повреждений, нанесённых жертве до наступления смерти. К ним прибавлялись и те, которые нанёс заострённый наконечник металлического пробника. Уэйнрайт знал это не хуже меня.
Но потом это станет моей заботой, а не его.
Подошёл Роупер, и Софи с Терри замолчали. Терри направился прямо к Монку.
— Тебе это что-нибудь напоминает? — Он показал на насыпь.
Монк пожал плечами. Его рот по-прежнему кривился в насмешливой улыбке.
— Нет.
— Значит, ты не здесь их зарыл?
— Я же сказал, что это вон там.
— Почему ты вдруг стал таким уверенным? Совсем недавно заявлял, будто не можешь ничего вспомнить.
— Я сказал, что это вон там.
Бородатый охранник хлопнул Монка по плечу.
— Не повышай голос, смехач, тебя и так все хорошо слышат.
— Отвали.
— Хочешь, чтобы я снова надел тебе наручники?
Казалось, Монк вот-вот взорвётся, но тут опять ситуацию спасла Софи:
— Не надо беспокоиться, Джером. В тебе никто не сомневается.
На сей раз Терри не стал её прерывать, и я догадался, что об этом они только что договорились. Монк медленно повернул к ней свою огромную голову. Софи, улыбаясь, смотрела на него.
— Я только прошу тебя подумать кое о чем. Ты ведь зарывал их ночью?
Вопрос риторический. Мало кто из убийц рискнёт хоронить свои жертвы средь бела дня. Но адвокат опять возмутился:
— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, если не хочешь! Я уже внёс ясность, что…
— Заткнись.
Монк даже не взглянул на него. Его мутные глаза-пуговицы зафиксировались на Софи. Через несколько секунд он кивнул:
— Ну да, это всегда происходило ночью.
Я не сообразил, что это означает. Судя по тому, что Софи не сразу ответила, она тоже не совсем понимала.
— Но в темноте всё так неопределённо. Когда вспоминаешь об этом позднее, легко ошибиться. Может, ты зарыл одну из них здесь? Или даже обеих?
Монк оглядел насыпь и потёр ладонью свой бритый череп.
— Может быть…
На мгновение он показался растерянным, но Терри оборвал его размышления:
— Довольно терять зря время. Ты зарыл их тут? Да или нет?
Монк встрепенулся и резко повернулся к Терри:
— Нет.
— Погоди, Джером… — начала Софи.
— Мы возвращаемся туда, — объявил Терри и стал подниматься по склону лощины.
— Но поисковая собака уже здесь! — воскликнула Софи. — Пусть попробует.
Терри остановился. Я думаю, он не стал бы её слушать, если бы не Уэйнрайт. Всё это время профессор продолжал орудовать пробником.
— Почти закончил, — объявил он, всаживая пробник в последний раз. — Почва ощутимо податлива, но поскольку это торф, то остаются сомнения…
Раздался треск, когда пробник ударил во что-то твёрдое. Уэйнрайт замер, затем изобразил на лице задумчивое выражение, избегая смотреть на меня.
— Там, кажется, что-то есть.
— Камень? — предположил Терри.
— Вряд ли. — Быстро утверждая контроль за ситуацией, Уэйнрайт поманил проводника с поисковой собакой. — Начните с дыры, которую я только что проделал.
Проводник, молодая рыжеволосая женщина с обветренным бледным лицом, потянула собаку к насыпи.
— Нет! — крикнул Монк, сжимая огромные кулаки. — Это в другом месте.
Терри посмотрел на адвоката.
— Скажите своему клиенту, что, если он снова начнёт вмешиваться, я прикажу надеть на него наручники.
Адвокат недовольно кивнул. Но угроза сработала. Монк пару раз обернулся на торфяник и, пробормотав: «Не надо наручников», — разжал кулаки.
Возбуждённый спаниель вынюхивал землю вокруг насыпи. В стране работали всего несколько ищеек, натасканных на такие поиски, и я слышал о них только восторженные отзывы. И всё же у меня возникли сомнения. Торф затормаживает разложение, а иногда почти останавливает. И как бы ни был чувствителен нюх собаки, она не может почуять того, чего там нет.
Однако уши спаниеля немедленно встали торчком. Завывая от возбуждения, собака принялась рыться в дыре, оставленной пробником Уэйнрайта. Проводник быстро оттащила её.
— Умница. — Погладив собаку, она посмотрела на Терри. — Двух мнений быть не может. Там что-то есть.
Все затихли. Терри сильно нервничал, я его не осуждал. На него ведь давил такой пресс. Да и карьера во многом зависела от результатов поисков.
— Что вы решили, шеф? — спросил Роупер. Он тоже заметно посерьёзнел.
— Давайте посмотрим, — пробормотал Терри.
Уэйнрайт хлопнул в ладоши, похоже, забыв о своём недавнем скептицизме.
— Правильно, давайте посмотрим, что тут есть.
Один из криминалистов принёс сумку с кирками, лопатками и другим шанцевым инструментом, с лязгом вывалив их на мокрую траву. Уэйнрайт расстегнул свою сумку и вытащил лопатку. Я вызвался помогать, но профессор холодно промолвил:
— О, не стоит беспокоиться. Если понадобится помощь, я дам вам знать.
Слово «помощь» прозвучало в пренебрежительно-оскорбительном смысле. Профессор неожиданно заявил права собственности на эту насыпь, когда сообразил, что там можно кое-что найти. Если это действительно окажется захоронением близнецов Беннетт, то все заслуги он припишет себе.
Остальные молча наблюдали за Уэйнрайтом. Как он, орудуя лопаткой, роет вокруг насыпи узкую, так называемую разведочную траншею. Её всегда роют перед разрытием потенциального захоронения. Это позволяет понять, с чем мы имеем дело, увидеть, как расположены останки, на какой глубине…
Уэйнрайт методично втыкал в землю лезвие лопатки, приподнимая аккуратные пласты дёрна.
— Торф, конечно, нарушил равновесие. Но тут явно что-то происходило.
Я покосился на Монка. Он молча наблюдал за происходящим. Наконец был поднят последний кусок дёрна. Уэйнрайт принялся расширять траншею. Он углубился в мокром волокнистом торфе примерно на фут и остановился.
— Подайте мне совок.
Просьба, произнесённая повелительным тоном, не была обращена ни к кому конкретно, но я стоял ближе всех и передал ему совок. Профессор присел на корточки, соскребая торф с какой-то находки.