Доехал я сюда довольно быстро. По пути возникла только одна пробка, да и то недолгая. Я двигался вперёд и удивлялся, что помню названия деревень и даже в каких местах сворачивать. А вот и развалины водяной мельницы у заброшенного оловянного рудника, где двойник Монка отвлекал внимание журналистов. Ещё поворот, и впереди показались очертания Чёрной Скалы. Я притормозил, чтобы получше разглядеть её. Сразу вспомнился холодный туман и вибрирующая под порывами ветра туго натянутая полицейская лента. Наконец, стряхнув воспоминания, я свернул к Олдвичу.
Этот населённый пункт, видимо, до сих пор не решил, город он или деревня. За восемь лет здесь мало что изменилось. Он был такой же скучный и невзрачный, каким я его помнил. Небольшие каменные дома всегда наводили меня на мысль, что где-то рядом находится море. Впрочем, так оно и было. Олдвич располагался на краю неподвижного зелёного торфяного моря.
Я миновал маленькую железнодорожную станцию в тот момент, когда от неё неспешно отошёл поезд, состоящий из двух вагонов, и медленно потащился через торфяник, будто выбиваясь из сил. Мотель находился неподалёку. Здесь кое-что изменилось к лучшему. Крышу перекрыли, стены покрасили.
Заехав на автостоянку и выходя из машины, я почему-то нервничал, хотя особых причин не было. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел, что мотель изменился не только снаружи. Пол в зале выстелили добротным линолеумом, стены заново заштукатурили и уже не заклеивали обоями.
За несколькими столиками сидели туристы, но большая часть пустовала. Софи отсутствовала, но я приехал раньше назначенного срока. Она, наверное, была в пути.
За стойкой бара стояла весёлая полная женщина. Я обрадовался, что угрюмый владелец мотеля сгинул вместе с отслаивающимися обоями, вытертым ковром и кислым запахом пива, и, заказав кофе, направился к столику у камина. Он не был затоплен, но свеженаколотые поленья и зола на решётке свидетельствовали о том, что это устройство находится тут не для декорации.
Я глотнул кофе и принялся размышлять, зачем всё-таки меня вызвала Софи. Разумеется, это связано с побегом Джерома Монка, но я не понимал как. Почему она вообще вспомнила обо мне? Да, нам было приятно в обществе друг друга, но всё же я не назвал бы это дружбой. И за восемь лет мы ни разу не сделали попытки сблизиться.
Взглянув на часы, я увидел, что уже половина второго. Странно. Вчера Софи горела нетерпением встретиться, а сегодня опаздывает. Правда, не ясно, как далеко ей сюда добираться. Я взял меню, рассеянно просмотрел его и отложил. Допил кофе, не сводя взгляда с входной двери.
Через четверть часа я не выдержал и позвонил Софи на мобильный. Гудок свидетельствовал, что сеть действует. Через несколько секунд включился автоответчик: «Здравствуйте, вы позвонили Софи. Оставьте, пожалуйста, сообщение».
Я попросил её позвонить и разъединился. Может, кто-нибудь из нас перепутал назначенное время?
В третьем часу я занервничал. Даже если Софи задерживается, то почему не звонит? А если она добирается сюда поездом? Надо узнать у барменши, когда прибывает очередной поезд.
Она посмотрела на часы на стене и улыбнулась:
— Через два часа. Ваша приятельница опаздывает?
Я вежливо кивнул и вернулся к столику. Однако сидеть и ждать уже смысла не было. Взяв куртку, я вышел на улицу.
Облака сгустились, стало сумрачно. До станции было ярдов сто, я быстро преодолел их. Две открытые деревянные платформы, соединённые коротким мостиком. На обеих пусто. Я подошёл к расписанию на доске. Барменша была права. Поезд прибудет через пару часов.
Где же Софи?
Над головой с карканьем пролетела ворона, и опять наступила тишина. Что я здесь вообще делаю? Проехал двести миль, чтобы встретиться с женщиной, которую не видел восемь лет. Она очень просила и вот теперь опаздывает и не звонит. Такого не может быть. Значит, что-то случилось.
Я вернулся в машину и достал из ящичка дорожный атлас. У меня был спутниковый навигатор, но крупномасштабная карта помогла лучше разобраться в местности. Оказывается, до деревни Падбери, где живёт Софи, отсюда всего несколько миль. Адреса я не знал, но ведь это же деревня. Там наверняка все друг друга знают.
Вскоре я оказался вдали от цивилизации. К Падбери тянулась узкая просёлочная дорога, обсаженная высокой живой изгородью. Примерно через милю обозначился въезд в деревню, а очень скоро и выезд.
Да, деревня действительно оказалась небольшой. Чтобы развернуться, мне пришлось чуть ли не всю её проехать.
Я надеялся спросить о Софи в пабе или на почте, но ни того ни другого видно не было. Каменные дома и в стороне от дороги церковь. Я остановился, не выключая двигателя. Вышел и направился к церкви вдоль старинных каменных надгробий.
Деревянная, почерневшая от времени дверь оказалась заперта.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — произнесла женщина с девонширским выговором.
Я оглянулся. Она стояла у ворот. Пожилая, в стёганой куртке и твидовой юбке.
— Я ищу Софи Келлер. Она живёт в этой деревне.
Женщина задумалась, затем медленно покачала головой:
— Такой тут нет.
— Но ведь это Падбери?
— Да. — Женщина кивнула. — И теперь я вспомнила, тут живёт Софи, но не Келлер, а Траск. Вы правильно запомнили фамилию?
Разумеется, за восемь лет Софи могла сменить фамилию. Я спросил, как пройти к её дому.
— Вы его не пропустите. Там есть килн, печь для обжига керамики.
Какой ещё килн? Но очень скоро я увидел его. Конусообразное сооружение, не очень высокое, но поднимавшееся над крышей дома, было сложено из тех же кирпичей цвета ржавчины, что и дом. Я приблизился и заметил, что печь выглядит ветхой, готовой вот-вот обрушиться. Килн собирались ремонтировать, и с одной стороны он был закрыт строительными лесами.
Я остановился у садовой изгороди. Сумерки сгущались, но в доме свет не горел. Никого нет? У ворот к столбику была прикреплена аккуратная дощечка с надписью: «Траск. Изделия из керамики».
Нет, это не Софи, тут обитает кто-то другой. Но, судя по карте, в Дартмуре лишь одна деревня носит название Падбери. А здесь, как сказала женщина, живёт только одна Софи по фамилии Траск.
К дому через запущенный фруктовый сад тянулась выложенная каменной плиткой дорожка. Справа сквозь потерявшие листву деревья виднелся килн, зловеще возвышающийся в полумраке. Я протянул руку к двери и увидел, что она взломана. И чуть приоткрыта. Я толкнул её и вошёл в тёмную прихожую.
— Есть кто дома?
Тишина. Я колебался, идти ли дальше. Можно позвонить в полицию и сообщить, что я обнаружил взломанную дверь дома, где, вероятно, живёт моя знакомая. А потом появится хозяин, который сломал дверь, потому что потерял ключи. И что тогда?
Но когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядел в прихожей у основания лестницы старый комод, все ящики которого были выдвинуты, а их содержимое разбросано по полу. Там же валялась разбитая ваза.