— Если что, звони.
Затем она, громко стуча каблуками, вышла из палаты.
— Что-то не так? — спросил я.
Софи усмехнулась:
— Мэри младше меня на два года.
— Боже, вот это прокол.
Софи махнула рукой.
— Чепуха. Она всегда ведёт себя как старшая. Считает меня безответственной, импульсивной. Что, впрочем, так и есть. Мы с ней очень разные, и даже не верится, что росли вместе и дети одних родителей. У неё весьма состоятельный муж, двое милых детей, за которыми присматривает няня. Мэри ведёт светскую жизнь, посещает концерты, вечеринки… А мне это даром не нужно. Я такая, какая есть.
— Вы действительно решили выписаться?
— Доктор хочет подержать меня здесь ещё сутки, но все анализы хорошие, и я чувствую себя прекрасно. Только немного кружится голова, но дома это пройдёт.
— С травмой головы так рано не выписывают.
— Решено, я еду домой! У меня всего лишь сотрясение. Неужели нужно лежать в постели?
Я не стал спорить. Если лечащий врач и сестра не смогли убедить Софи, то сомнительно, что это удастся мне.
— Извините, я не хотела так резко, — смущённо добавила она. — Спасибо, что поддержали меня в споре с Мэри. Она ведь собиралась увезти меня к себе. А это мне не нравилось. — Софи помолчала. — И не надо меня никуда везти. Я возьму такси и…
— Нет уж! — воскликнул я. — Придётся мне вас отвезти. Раз уж пообещал вашей сестре.
* * *
Большую часть пути Софи спала. Несмотря на оживление, она была ещё слаба и погрузилась в сон раньше, чем мы покинули территорию больницы. Я ехал осторожно, время от времени поглядывая на неё.
Удивительно, но чувствовал я себя рядом с этой спящей женщиной, которую не видел восемь лет, странно умиротворённо, чего уже давно со мной не случалось. Знал, что это передышка, напали на Софи не случайно и всё это будет иметь продолжение. В будущем. А сейчас я наслаждался покоем.
Она проснулась, когда я выключил зажигание.
— Где мы?
— Дома.
— Боже, неужели я проспала всю дорогу?
— Вам сейчас это полезно. Как самочувствие?
— Лучше.
Так оно, наверное, и было. Во всяком случае, выглядела Софи почти нормально. Если не обращать внимания на ссадину на лице. Мы вышли из машины, с удовольствием вдыхая свежий, прохладный воздух. Солнце уже клонилось к закату, тени удлинились, образуя в саду причудливые тёмные пятна. Сад показался мне не таким мрачным, как раньше.
А вот килн — теперь это было хорошо видно — сильно обветшал. И не разваливался лишь потому, что с одной стороны его поддерживали строительные леса. Похоже, много лет назад тут затеяли ремонт, но так и не завершили. Рядом возвышалась заросшая травой и вьюнами куча, куда были сложены проржавевшие стойки.
— А это предмет моей гордости, — сказала Софи, показывая на килн. — Печь для обжига керамики в форме бутылки времён королевы Виктории. Большая редкость. Таких в стране осталось очень мало.
— И до сих пор работает?
— Да. Пойдемте, покажу.
— Может, не стоит? Вам вредно напрягаться.
Но она уже направилась по дорожке к печи. Шаткая деревянная дверь протяжно скрипнула.
— Вы её не запираете?
Софи улыбнулась:
— От кого? И что там интересного могут найти воры?
Мы вошли внутрь, где пахло затхлой сыростью. Свет проникал через небольшие окна. В центре помещения возвышался гигантский кирпичный очаг, как бы протыкающий сводчатую крышу. Вокруг него тоже высились леса.
— Он не рухнет? — спросил я, косясь на шаткое сооружение.
— Нет, стоит достаточно надёжно. В таком виде я всё и купила. Кстати, килн считается историческим памятником, и я не имею права снести его, если бы даже захотела. Но я не хочу. Наоборот, мечтаю заставить его заработать. Но это произойдёт не скоро. Надо прежде собрать деньги.
Чуть поодаль я увидел небольшую современную электрическую печь для обжига и забрызганный глиной гончарный круг. Верстак и стеллаж рядом были уставлены готовыми керамическими изделиями. Некоторые глазированные, другие нет, но, даже на мой неискушённый взгляд, они выглядели почти как произведения искусства. Я осторожно взял большой кувшин и залюбовался изяществом формы.
— Неужели это ваша работа?
— Да, — ответила Софи, рассеянно водя рукой по лежащему на верстаке большому круглому кому засохшей глины. — У меня вообще-то много разных талантов, только все они зарыты в землю.
Оставив меня любоваться своими изделиями, Софи приблизилась к закруглённой стене печи, вытащила один кирпич и просунула в образовавшуюся нишу руку.
— Вот, запасные ключи. Храню их здесь на всякий случай.
— Они вам сейчас не понадобятся, — произнёс я. — Дверь вашего дома взломана. Пойдёмте.
Дверь продолжала висеть на петлях. Полицейские попытались закрыть её, но не очень старались, и после дождя в прихожую натекло много воды. Софи испуганно смотрела на разбросанное вокруг содержимое ящиков и комодов. Я заметил в её глазах слёзы. Затем она встрепенулась.
— Спасибо, что привезли меня домой, а теперь уезжайте.
— Но…
— Нет, всё в порядке. В самом деле. Мне нужно побыть одной. Уезжайте. Пожалуйста.
Я понимал, что нельзя оставлять её одну, однако возражать не стал.
— Я позвоню вам завтра. Если что-то понадобится…
— Хорошо, спасибо.
Я шёл к машине в ужасном расстройстве, ощущая полную беспомощность. Сзади заскрипела входная дверь, когда Софи попробовала её закрыть. Я приблизился к воротам и остановился, опершись о дерево. Темнело, в холодном синем небе появились первые звёзды. Вспаханные поля и лес слились в одно тёмное пятно. Поёжившись от наступившей вдруг жутковатой тишины, я повернулся и двинулся обратно к дому.
Дверь была кое-как прикрыта. Я вошёл и увидел Софи на полу в прихожей. Она сидела с опущенной головой, охватив руками колени. Её плечи сотрясали рыдания.
Я наклонился над ней, и она ткнулась лицом мне в грудь.
— Я боюсь… понимаете, я очень боюсь…
— Тихо… — прошептал я, гладя её плечо. — Всё будет хорошо.
* * *
В кладовой я нашёл старинный засов — громоздкий, но надёжный — и установил его на входную дверь. Софи отправилась в ванную комнату, а я начал наводить в доме порядок. Это оказалось не так сложно: разложить по местам разбросанные вещи. Почти ничего не поломали. Разобравшись с вещами, я открыл окна, чтобы проветрить помещение. Мне показалось, что в доме пахнет затхлостью.
Уже совсем стемнело, когда Софи наконец спустилась вниз. В других джинсах и свитере. Тоже мешковатом. Влажные волосы аккуратно зачёсаны назад. Опухоль на щеке была почти не видна. Ссадина благополучно заживала.