— Ничего, это у нас, врачей, привычка такая, — решил Марк приободрить девушку. — Я вот тоже всегда всех пугаю. Так прям и говорю: если не будете зубы как следует чистить — плохо вам придется!
Через пару минут он чуть обточил скол и, счастливый, что так дешево отделался, сказал:
— Ну вот и все. В кассу не ходите, за такую мелочь даже денег не возьму. Вот когда придете одна… Кто у вас там?
— Мальчик.
— Замечательно! Полку мужиков прибудет! Так что будете по отдельности — приходите.
Она засмеялась и начала сползать с кресла.
— Подождите, сейчас опущу… — начал доктор.
Но ноги женщины уже коснулись пола, и в ту же секунду она сказала:
— Ой! — и на пол закапало.
«Черт, это же надо, неприятность какая, — подумал Марк, — описаться вот так просто и именно перед моим креслом. Но хорошо уже то, что не в кресле». Порадовавшись этому обстоятельству, он завел очередной утешительный куплет:
— Ничего… В вашем положении все бывает, вы не переживайте, туалет направо по коридору. Попросите кого-нибудь из сестер помочь…
Доктор поднял глаза на пациентку и понял, что женщина его не слышит. Взгляд ее был устремлен внутрь, а на лице застыло удивление. Потом она села обратно в кресло и негромко, но как-то очень уверенно сказала:
— Сейчас рожу…
Марку чуть не стало дурно.
— Катя! — заверещал он изо всех сил.
Его не слишком трудолюбивая помощница, быстренько смекнув, что ничего от нее в ближайшие несколько минут не потребуется, наводила марафет в соседнем боксе. Увидев в дверях ее перепуганное личико, доктор рявкнул:
— «Скорую», живо! У нас женщина рожает. Скажи им, ее собирались класть в Институт акушерства, так что могут быть проблемы, пусть поторопятся…
Потом он попытался заставить будущую мамашу подняться с кресла, лихорадочно соображая, куда бы ее деть в ожидании «скорой». Пожалуй, отведет в ординаторскую. Но не тут-то было. Она тряслась от страха, вцепившись в кресло, и наотрез отказывалась вставать. Оставив ее с Катей, доктор выскочил в коридор и побежал к хирургам на третий этаж.
Слава Создателю, Миша сегодня на работе — с утра Марк его видел. Пометавшись немного, нашел его в ординаторской, где Миша пил чай в компании нескольких восторженно взиравших на него практиканток.
— Мишенька, выручай! — завопил доктор от двери. — У меня в кресле баба рожать собралась!
— А я-то чего? — Приятель вытаращил глаза.
— Она мне прием срывает, да еще, того гляди, кресло испортит. А мне только в начале года его поставили… Я ее не могу заставить встать. Вцепилась мертвой хваткой — и не с места. Ну выручи, Мишаня!
Вздохнув, Миша сказал:
— Пошли.
Увидав в дверях звероподобного мужика под два метра ростом, женщина испуганно ойкнула. Миша подошел к ней и ласково сказал:
— Пойдем, красавица.
— Куда?
— В лес… тьфу на тебя — рожать, куда ж еще. У нас тут комната есть специальная, там и кушеточка удобная… Муж-то у тебя есть?
— Да, — выдохнула женщина.
— Ну и славно, значит, дите твое при папке будет. Хочешь, давай ему позвоним, чтобы приехал и помогал тебе.
— Нет-нет, что вы, не надо. — Женщина отпустила подлокотники драгоценного кресла и замахала руками. — У него сердце слабое, да и вообще. Лучше потом, если все обойдется…
Хирург легко подхватил женщину на руки и пошел к выходу, бормоча:
— Это что за слова такие? Обойдется! Да куда же оно денется! Ты лучше скажи, имя-то придумала?
Они скрылись за дверью. Марк вздохнул: кресло спасено… Но что будет с мамашей? Он побежал за Мишей:
— Давай ее в ординаторскую…
— Нет, лучше к нам. Положу в хирургический бокс.
— Сейчас «скорая» приедет, они ее заберут.
— Не успеют, — буркнул Миша.
Марк, конечно, был в курсе, что своих троих детей Мишаня принимал дома сам. Поэтому и вспомнил о нем. Но в тот момент стоматолог был сражен краткостью ответа и перепугался еще больше. Боже мой, что значит «не успеют»? А как же, если что? Миша оказался прав: бригада «скорой», которая смогла пробиться через пробки только минут через сорок, тоже подтвердила, что ехать куда-то бесполезно, — процесс пошел и до Института акушерства женщину довезти без шансов, тем более что ехать-то через те же пробки.
Марк с фельдшером со «скорой» курили в туалете, и фельдшер осторожно спросил, не упоминала ли беременная, какого рода проблемы ожидались. Марк напрягся:
— Э-э, нет, сказала только, что у нее здоровье хрупкое, а плод крупный. А что она-то сама говорит?
— А ничего. — Фельдшер хмыкнул. — Этот ваш медведь страхолюдный отогнал нас в угол и сказал, чтоб мы не лезли. Он ее дышать учит.
Следующие два часа доктор жил как на иголках. Его уже не радовало даже спасенное кресло. Народ в очереди, с интересом наблюдавший последние события, желал узнать продолжение. Каждый, входящий в кабинет, начинал с вопроса:
— Ну как она, доктор?
Можно подумать, он акушер. Или папаша, с нетерпением ожидающий первенца! С трудом дожил до перерыва. Сунулся было в ординаторскую чайку попить, да сбежал через пять минут. Женщины дружно принялись вспоминать, кто как рожал, причем из этих историй можно было написать сценарий фильма ужасов. Не знаю уж, что творится со здоровьем нации и нашей медициной, но, судя по количеству патологий, представленных в данной конкретной случайной выборке, баб, способных родить самостоятельно, не осталось. Брр, хорошо, хоть эта чаша мужиков миновала.
От Катюши толку не было никакого, потому что она все время бегала в хирургическое разузнать, как там дела, и опять же несколько раз порывалась рассказать шефу о том, в каких муках и с какими патологиями рожали ее подруги, — своего опыта у нее еще не было. Наконец она влетела в кабинет с торжествующим криком:
— Родила!
Бросив недоумевающего пациента, Марк понесся в хирургическое. Там царило радостное оживление. Он поймал уже знакомого фельдшера и спросил:
— Ну как, обошлось?
— Да ну, — буркнул тот. — Как два пальца обоссать.
— Да? Но говорили же, что у нее крупный плод, а она такая рыхлая…
— Да я и сам напрягся, когда ее увидел, — признался мужик. — Этот тип — рыхлые бабенки — самый худший, у них вечно чего-нибудь не так, а тут — просто удивляться приходится. Пока тужилась, успела навспоминать столько диагнозов, я уж холодным потом изошел, ну, думаю, сейчас получим по полной, хорошо, если экстренное кесарево делать не придется. Но не поверите — родила, как плюнула, даже не порвалась! Миша ваш молодец. Как только она начала верещать да диагнозы свои вспоминать, он ее за руки взял и говорит: «А ну, забудь. Смотри мне в глаза, думай о ребенке и дыши, как я буду тебя учить». И все — дальше мы с Петровичем просто отдыхали.