На часах было начало восьмого, и большинство ребят уже вернулись из Хэммерсмита, где и произошло убийство. Я нашла себе свободный стул.
— Врач, побывавший на месте преступления, считает, что ее убили еще утром, — сказала Таллок. — Следов взлома или сопротивления не обнаружено. Если не считать главной спальни, дом остался в неприкосновенности. Надеюсь, мне больше никогда не доведется увидеть такую спальню…
Она нажала кнопку на компьютере, развернув фото на весь экран. На широкой кровати лежала коротко стриженная брюнетка — ногами на подушке, головой в изножье. В остальном же… Сказать что-то определенное было трудно.
В диспетчерскую вошел Джосбери, уже без перевязи на руке.
— Нам кажется, что убийца заставил ее лечь на спину, — продолжала Таллок. — Возможно, как и наш приятель Купер, он угрожал ей пистолетом, боевым или игрушечным. Подошел сзади, взял за волосы и запрокинул голову, после чего перерезал горло слева направо. То есть он, судя по всему, правша. Точнее мы сможем сказать после вскрытия, но похоже, что разрезов было несколько.
Комната на фотографии выглядела так, будто кто-то забрызгал ее краской из аэрозоля.
— Кровь в основном поступала из перерезанного горла. А значит, он дождался ее смерти и только потом начал глумиться над трупом. Следов пыток или изнасилования не обнаружено.
— Другой убийца? — с надеждой предположил Стеннинг.
— Не исключено, — кивнула Таллок. — Она не мучилась, как Аманда Вестон. С другой стороны, таких посмертных увечий никому еще не наносили: с живота и ног содраны целые полосы кожи, почти все внутренние органы вырезаны и разбросаны на кровати, реберный каркас размозжен — возможно, молотком, — а после разомкнут посредине. Ей удалили сердце и отрезали грудь. Одну нашли на месте. Вторая угодила в детский зал библиотеки «Виктория».
По комнате пробежало нечленораздельное бормотание.
— Прости, Дана, я не расслышал, как ее зовут, — сказал Джосбери. Он по-прежнему потирал левую руку, как будто та еще не зажила.
Я тоже «не расслышала», всю вторую половину дня просидев в другой комнате.
— Бенн, — прочла Таллок в своих записях. — Шарлотта Бенн. Замужем за Ником, барристером по уголовным делам. Двое сыновей, — уже тише добавила она. — Феликс, двадцать шесть лет, и Гарри, двадцать два. Дочке, Мэделин, семнадцать, она еще… Лэйси, какого… Господи, да ловите же ее!
Вокруг меня вдруг все засуетились. Кто-то — кажется, Стеннинг — поддерживал меня в вертикальном положении. Сбоку подтащили стул, усадили… Черная туча в голове начала таять.
Я сидела в другом конце комнаты, возле двери, и убей бог не помнила, как вставала и переходила сюда. Передо мной была Майзон со стаканом воды. Я машинально взяла его. Рядом стояла, пригнувшись, Таллок. Я не сводила глаз с двери.
— Тебя отвезут домой, — распорядилась Таллок. — Будешь на больничном, пока я лично не разрешу выйти.
— Нет, — сказала я громче, чем рассчитывала. Сделав глубокий вдох, я продолжила уже потише: — Все в порядке. Мне просто нужно побыть одной. Я пойду поищу свободную комнату.
Таллок хотела было возразить, но, взглянув на часы, поняла, что у нее нет времени нянчиться со мной.
— Ладно, иди в соседнюю комнату. Пит, отправляйся с ней.
Встать я, как ни странно, смогла без посторонней помощи. Задавшись целью дойти до двери, я своего добилась. Стеннинг шел рядом.
— Думаю, никого уже не удивит тот факт, что дети Шарлотты Бенн учились в школе Святого Джозефа в Чизике.
Практически все перевели взгляд на Таллок, но только не Джосбери — тот по-прежнему смотрел на меня.
— Эти семьи что-то связывает, — продолжала Таллок. — И не только дети в одной школе. Мы обязаны узнать, что именно. Я предложила Гейл заняться этим вопросом.
Дверь за нами затворилась, и мы со Стеннингом прошли несколько метров по коридору до соседнего кабинета.
— Что тебе принести? — спросил он, когда я уселась за свой стол.
— Ничего, я в полном порядке, — ответила я, указывая на дверь. — Иди, не волнуйся за меня.
Стеннинг не стал препираться.
— Точно? — спросил он уже вполоборота.
— Пит. — Я остановила его на пороге. — Вторая жертва, Аманда Вестон, она раньше жила в Лондоне, правильно?
Стеннинг нетерпеливо кивнул головой.
— Да, в первом браке. Ты точно в порядке?
— Да. — Я выдавила из себя улыбку. — Иди, потом расскажешь.
Я отсчитала несколько секунд, а потом похлопала себя по щеке, мысленно приказав собраться, и включила компьютер.
В главной базе данных МВД Великобритании хранятся сведения о каждом серьезном расследовании, проводимом полицией по всей стране. Когда я еще носила форму, начальство заметило, как ловко я нахожу и обрабатываю информацию, и послало меня на четырехнедельные специализированные курсы. С системой я была очень хорошо знакома, но, когда вернулась на службу, занималась в основном ерундой: вводила бесконечные мелочи, необходимые для расследований. К самому интересному я пока что даже не подбиралась.
Я первым делом открыла файл на семью Джонсов. Джеральдина Джонс, наша первая жертва, была замужем за Дэвидом, который работал руководителем фонда на Лэденхолл-стрит. Зарабатывал он ориентировочно полмиллиона в год, включая доплаты и бонусы, жил с супругой в славном домике в районе Чизик, прямо у реки. У пары было двое сыновей: Джейкоб, двадцатишестилетний врач-интерн, и Джошуа, пока еще студент.
Джонс. Такая распространенная фамилия.
Кто-то без меры трудолюбивый уже успел создать файл о последней жертве. Шарлотте Бенн было сорок девять, после рождения старшего сына она нигде не работала. У них с Ником было двое сыновей: Феликс, двадцати шести лет, и Гарри, двадцати двух. Семнадцатилетняя дочь Мэделин еще училась в школе Святого Джозефа.
Делать нечего — пришлось открыть и третий файл, посвященный семейству Вестон. Как только что сообщил мне Стеннинг, Аманда Вестон, чье тело мы с Джосбери обнаружили в лодочном сарае в парке, выходила замуж дважды. Дэрил был вторым ее мужем, после свадьбы они переехали в Гемпшир. А до того она с детьми жила в Лондоне, неподалеку от Джонсов. Двое детей: Дэниел, двадцать пять лет, и Эбигейл, шестнадцать, оба учились в школе Святого Джозефа в Чизике. Тогда фамилия у них еще была Бриггз.
Джеральдина Джонс. Аманда Вестон. Шарлотта Бенн.
За стеной, в диспетчерской, уже наверняка перешли к выяснению, что может связывать все три семьи. Таллок сейчас велит кому-то разведать их финансовые дела — надеется, что мужья ввязались в сомнительное дельце, а жен теперь истребляют в виде предупреждения или наказания. Этот след заведет полицию в тупик.
В ближайшие сутки — в любой момент — родственники убитых сами поймут, что происходит. Они свяжутся с Таллок и объяснят, почему этих трех женщин убили. Они скажут, кто будет следующим. Кто станет жертвой номер четыре и жертвой номер пять. Имя убийцы станет ясно как божий день, и мои коллеги поймут, что Джосбери все это время был прав.