Детство его пришлось на героический период, когда все мальчики мечтали стать папанинцами, челюскинцами, Чкаловыми, Ляпидевскими и громовыми.
Не стал исключением и Митя. Но ему объяснили, что с его субтильностью, неспортивностью и плохим зрением славное будущее ему не угрожает. Переживал Митя по этому поводу совсем недолго, потому что мозг его получил новый толчок и начал ставить перед мальчиком новые вопросы. Какие люди для каких работ годятся? Грузчик должен быть сильным. Учитель должен быть терпеливым. Летчик должен не бояться высоты… Вопрос оказался настолько увлекательным, что Митя стал читать специальные книжки по психологии, которых в то время было не так уж много. Его знали в большинстве городских библиотек и всегда с уважением поглядывали на невысокого худенького очкарика, часами просиживавшего в уголке читального зала за какой-нибудь редкой книгой.
Шли годы, и к тому моменту, когда Дмитрий оказался сотрудником отдела кадров КГБ, он считал себя знатоком в области профориентации. Вдумчивое и ответственное отношение ко всему, что он делал, отразилось и на его служебной деятельности. Он всегда подолгу беседовал с людьми, поступающими на работу, и даже давал им советы, в каком подразделении они могли бы найти лучшее применение своим способностям и природным данным. Ему казалось, что он делает важное и нужное дело, помогая правильной расстановке кадров в столь серьезной организации, и тем самым хотя бы косвенно вносит свой вклад в укрепление безопасности Родины.
Однажды к нему пришел молодой сотрудник Московского управления госбезопасности, который оформлялся на работу в центральный аппарат, в управление, ведающее внешней разведкой. Дмитрий по обыкновению принялся ему объяснять особенности работы за рубежом, подчеркнул необходимость учитывать в своем поведении культуру и традиции страны пребывания, особенно в сфере бытовой психологии. Все помещения посольства прослушиваются вражеской разведкой, ищутся возможности для вербовки советских граждан, поэтому особое внимание следует уделять семейным проблемам, иными словами – не ссориться с супругой и уж тем более не бить ее, ибо, узнав о неладах в супружеской жизни, сотруднику посольства могут тут же подставить привлекательную подружку. Кандидат на новую должность слушал невнимательно и своими репликами дал понять, что все советы кадровика яйца выеденного не стоят, что он, мол, в Москве прекрасно справлялся с работой и за границей не оплошает. А как он с бабой своей разбирается, никого касаться не должно.
Дмитрий отчетливо понимал, что этот молодой человек с блестящими характеристиками, несомненно, способный, прекрасно владеющий двумя языками, для работы во внешней разведке не годится. Он был хорош здесь, в Москве, в знакомой советской субкультуре столичного города, а за рубежом он провалится. Однако попытка Дмитрия изложить свои резоны начальнику того подразделения, куда оформлялся кандидат, наткнулись на откровенную грубость. Ему в ясной и недвусмысленной форме дали понять, что он клерк, «шестерка», его дело – бумажки подшивать да фотографии вклеивать, а не соваться в оперативную работу, вопрос уже решен, все согласовано, дело только за приказом. Такая реакция ошеломила инспектора отдела кадров.
Обида ржавым гвоздем засела в нем.
Через несколько дней кандидата на выездную работу доставили в вытрезвитель в состоянии тяжелого опьянения, с портфелем, набитым секретными бумагами, и без удостоверения, которое так и не нашлось. Он был немедленно уволен из органов и отдан под суд. Никто так и не узнал, что назначение в управление внешней разведки сорвалось потому, что Дмитрий посидел пару вечеров над справочниками по медицине и фармакологии, а потом нашел нужных людей и заплатил им. Кадровик был очень доволен, что не состоялось назначение, которое он сам считал не правильным. Он даже не задумывался над тем, что сломал жизнь человеку, который не сделал ему ничего плохого и к которому у него не было личной неприязни. Он испытал неожиданно острое удовольствие от того, что все равно вышло так, как он хотел. Это был первый опыт манипулирования людьми, и опыт удачный. Дмитрий понял, что вовсе не обязательно обивать пороги или бить кулаком по столу, дабы доказать свою правоту. Можно действовать и иначе, выстраивая хитроумные комбинации, рассчитывая ходы, как в шахматной партии, дергая за невидимые ниточки и удовлетворенно наблюдая за тем, как события развиваются по придуманному тобой сценарию, хотя все участники этих событий искренне полагают, что действуют самостоятельно и добровольно. Жертвы значения не имеют… Пешки в чужой игре. В его игре.
Вдова Валентина Петровича Косаря, трагически погибшего двадцать пятого октября под колесами неустановленного автомобиля, была моложавой стройной женщиной с миловидным лицом и роскошной гривой темно-каштановых волос. Человека из уголовного розыска она встретила приветливо, но видно было, что она держится изо всех сил и разговор этот ей тягостен и неприятен.
– Разве это имеет отношение к гибели мужа? – с недоумением спросила она, когда ее начали расспрашивать о событиях середины октября.
– Нет, не имеет. Мы не занимаемся расследованием обстоятельств наезда на вашем мужа.
– Я так и поняла, – она горестно вздохнула. – По-моему, этими обстоятельствами вообще никто не занимается. Никому нет дела до какого-то Косаря. Вот если бы он был министром или депутатом, вы бы не так забегали.
– Я понимаю ваши чувства, но поверьте мне, вы не правы. Наездом занимается Юго-Западное окружное управление, а я работаю на Петровке, в Московском уголовном розыске, и мы пытаемся раскрыть совсем другое преступление.
– Какое отношение мог иметь к этому Валентин? Он честнейший человек, за всю жизнь копейки чужой не взял, мухи не обидел…
Женщина заплакала, но быстро взяла себя в руки.
– Ладно, спрашивайте.
– Примерно десятого – двенадцатого октября к вашему мужу обратился некто Борис Карташов с просьбой свести его с врачом-психиатром для получения консультации. Ваш муж говорил вам об этом?
– Да, я помню этот разговор. Он сразу сказал, что попробует дозвониться до Масленникова, а если не найдет его, то позвонит другому знакомому врачу, Голубеву.
– Валентин Петрович не сказал вам, что за проблема возникла у Карташова?
– Сказал. У девушки Карташова будто бы возникла идея воздействия на нее по радио. Нет, кажется, не так… Подождите… А, вот! Она решила, что кто-то крадет ее сон и рассказывает его по радио. Так будет точнее.
– Что было дальше?
– Валя тут же позвонил Масленникову, договорился с ним. Помню еще, Масленников сказал, что в ближайшие два дня будет очень занят, поэтому принять Валиного знакомого сможет только в пятницу.
– В пятницу? У вас нет поблизости календаря?
– Вот, пожалуйста.
Вдова Косаря протянула маленький календарик, который вынула из лежавшей на столе записной книжки. В календаре карандашом было обведено пятнадцатое октября, пятница.