Люси пришла в такой ужас, что не решилась выспрашивать подробности, а просто передала трубку своему спутнику. Тот немедленно разразился такими яростными и грубыми восклицаниями, что туристы на смотровой площадке стали оборачиваться, желая узнать, что там стряслось.
— Единственной причиной, по которой мы согласились подчиниться их условиям и не вмешивать сюда полицию, было их обещание больше никому из нас не причинять вреда. И что же? Теперь мы видим, что они его не сдержали.
Саймон заметил, что Алекс говорит не столько злобно, сколько устало, — впрочем, никогда нельзя было с точностью определить его эмоции по тону голоса.
— Они нарушили предложенные ими же условия — пришло время нам играть по собственным правилам.
— Они готовы использовать кого угодно для достижения своих целей! Когда разыщешь Кэлвина, Алекс, пообещай мне, что продержишь этого шельмеца в наручниках до моего приезда!
Саймон вынул из кармана электронный органайзер, и они с Алексом стали обмениваться информацией. Время от времени Саймон яростно мотал головой. Люси, прижав похолодевшую ладонь к животу, слушала, как ее спутник сыплет цифрами и мнениями, возражая собеседнику. Судя по его реакции, Алекс на том конце линии не спешил делиться своей точкой зрения на происходящее.
Наконец Саймон вернул Люси телефон, и она прижала трубку к самому уху, чтобы не мешал ветер. «Я тебя тоже люблю», — донеслось оттуда, хотя она еще ничего не успела сказать. Его голос был куда спокойнее, чем у Саймона, и внушал надежду. Затем Алекс распрощался, и его последние слова ошеломили Люси:
— Высчитай нумерологию имени Джона Ди — оно тоже имеет отношение к числу тридцать четыре. И еще: ты знала, Люси, что твой день рождения приходится на тридцать четвертый день в году?
Алекс развернул утреннюю газету, по пути захваченную у входной двери, и, отдернув занавеску в гостиной, поднес к свету, чтобы посмотреть дату — четверг, двадцать пятое марта. Неожиданно ему пришло в голову, что Шан не отказалась от сделанного еще Уиллом заказа на доставку почты, хотя прошло уже девять месяцев. Время для нее практически остановилось.
Он положил газету на обеденный стол и еще раз оглядел комнату, вернее, разгром, царивший теперь в квартире Шан. Казалось, в помещении не осталось ни единой мелочи, избегнувшей пристального осмотра, произведенного, однако, в поразительно короткий срок. Теперь ему стало понятно, почему у Шан осталось ощущение, будто ее саму обыскали.
Сторож, которого нанял Алекс, уже чинил косяк входной двери, а врученные ему дополнительные тридцать фунтов наличными должны были обеспечить приход уборщицы, чтобы привести все в порядок и расставить по полкам сразу, как только полиция закончит выяснять с Алексом подробности происшествия. Инспектор Макферсон, знакомый сыщик Саймона, заранее выслал сюда несколько сотрудников в штатском. Алекс встретил их, и агенты в поте лица уже трудились в спальне и прихожей, изучая поверхности на наличие отпечатков и следов ДНК. По их репликам можно было судить, что результаты пока мало обнадеживали.
Теперь, когда дневной свет заливал гостиную, Алекс убедился: несмотря на страшнейший беспорядок, ничего — или почти ничего — из вещей не пострадало. Конечно, здесь придется попотеть несколько часов, но Шан — если, конечно, она будет по-прежнему настаивать — сможет вернуться сюда уже после обеда, хотя Алекс предпочел бы, чтобы она не покидала его квартиру до тех пор, пока он во всем не разберется до конца. На работу ему сегодня к восьми, но еще предстояло уладить множество мелочей, без которых он не смел даже думать отпускать ее сюда одну.
Алекс взглянул на часы, недоумевая, что могло так задержать Джеймса Макферсона. Неожиданно оклик сторожа, возившегося у входной двери, уведомил его, что кто-то поднимается по лестнице. Алекс вышел в прихожую, чтобы представиться, но личность визитера повергла его в изумление.
На пороге гостиной застыл, словно прирос к полу, высокий молодой мужчина приятной наружности. Он стоял, приоткрыв рот и дико озираясь по сторонам, а природная смуглость сменилась бледностью — словом, все симптомы шока были у Кэлвина налицо. По выражению его лица Алексу стало очевидно, что гость никак не ожидал увидеть подобную картину и пребывает в полнейшем смятении. Такая спонтанная реакция многое ему объяснила насчет этого человека, и теперь он не сомневался, что Кэлвин непосредственно не был причастен к событиям вчерашнего вечера.
— О боже… Где она, Алекс?
Кэлвин поставил на пол скромных размеров дорожную сумку и удивленно оглянулся на двух сыщиков, снимающих отпечатки со стен прихожей.
— В безопасном месте.
Румянец понемногу возвратился на лицо гостя, но в его глазах застыл вопрос о том, что здесь произошло. Алекс, гадая о доле участия Кэлвина и не желая снимать с него ответственность далее за косвенное пособничество негодяям, изгнал из своего тона любые модуляции и преувеличенно спокойно пояснил:
— Вчера вечером в квартиру к Шан кто-то вломился. Она тоже пострадала: ее избили…
Кэлвин открыл рот, пытаясь что-то сказать, но Алекс остановил его предостерегающим жестом:
— Хотя, к счастью, не очень сильно. Вернее всего, вы знаете этого человека. Как видите, он здесь что-то искал, но, по нашим предположениям, не нашел. Он пригрозил ей, чтобы она не обращалась в полицию, а затем ударил по лицу. Она не смогла сказать ему, где обретается ее приятель.
— Боже праведный… — бесцветным голосом произнес Кэлвин. Он присел на подлокотник дивана, стоящего у двери, и Алекс с удивлением понял, что тот и вправду не в силах держаться на ногах.
— Неужели они искали меня?
Алекс пристально и по-прежнему изучающе разглядывал его, прикидывая что-то в уме.
— У меня есть достаточно веские доказательства, что существует вторая часть документов. Уилл отыскал их во Франции, и именно их здесь пытались найти. Уилл отослал эти рукописи по почте, но предварительно сделал с них копии. Люси договорилась с вашими… знакомцами, что вы сыграете роль передаточного звена и заберете для них эти документы, но вы неизвестно куда пропали, ни слова не сказав, когда изволите вернуться.
— Да, Алекс, сердитесь на меня — вы имеете полное право. Я поступил по-свински. Но с Шан вправду все в порядке?
Ошеломление Кэлвина постепенно переходило в злость от осознания реальной угрозы ее благополучию.
— Да, Кэлвин, все в порядке.
Увидев, как резко меняется настроение собеседника, Алекс поспешно подошел к нему. Несомненно, Кэлвин нуждался в проявлении хотя бы минимального дружелюбия с его стороны, поэтому Алекс подвинул к нему поближе единственный стул и умеренно-рассудительным тоном изложил ему события последних двух суток, включая эпизод с Максом. Он говорил без эмоций, и выбранный им стиль разговора оказался самым верным. Подобное преуменьшение всех этих ужасов, а особенно случая с сыном, произвело на Кэлвина сильное воздействие. Он выслушал Алекса, не проронив ни звука и беспрестанно качая головой, словно с трудом верил своим ушам.