— Осторожнее с фонариком, — проворчал Хэп. — Его отовсюду видно.
Левую руку Хэп устроил на перевязи, сделанной из собственного галстука. Так было полегче.
Позади полная луна с трудом пробивалась через густые тучи, уже накрывшие дальние вершины. Будет дождь, это понятно. Насколько сильный? И скоро ли он их накроет?
— Может, лучше отдохнуть? — Мигель критически оглядел Хэпа. — Несколько минут покоя и болеутоляющее…
— Не будем об этом. А куда ребята подевались?
— Здесь мы! — раздался голос Амадо в дюжине ярдов впереди.
Мигель тут же посветил фонариком, и Хэп Дэниелс ухватил его здоровой рукой за плечо:
— Господи, помилуй и укажи дорогу!..
20.52
Хэп и Мигель глядели в каменный провал. Десятью футами ниже Гектор и Хосе светили фонариками, лежа по сторонам широкой трещины в скале, куда спускался Амадо. Через секунду Амадо исчез в глубине, Хосе тут же последовал за ним.
— Глубоко? — спросил Мигель вполголоса.
— Еще футов тридцать, — отозвался Амадо снизу.
— Тридцать футов?..
— Ну, до пролома.
— Доберешься, попробуй камнями. Может, получится.
Переведя дыхание, Мигель посмотрел на Хэпа. Осталось немного подождать.
Ждать пришлось не меньше трех минут, прежде чем послышался резкий, размеренный стук.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Там, внизу, Амадо стучал камнем по камню; по штрекам такой звук распространяется далеко.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Подождав, Амадо попробовал еще раз.
Наверху и внизу все слушали, затаив дыхание, надеясь на ответ.
— Ничего, — послышался наконец голос Амадо.
— Ну-ка, еще раз! — потребовал Мигель.
— Не надо! — вмешался Хэп. — Стучать больше нельзя. Нельзя вообще.
— Почему? — не понял Мигель. — Как еще мы найдем их — внизу?
— У нас хорошая компания, Мигель. Федеральная полиция, секретная служба, ЦРУ. У них наверняка нет недостатка в специальном оборудовании. Микрофоны, приборы ночного видения. Когда президент и Мартен услышат наши камни, услышат и они. Нас скоро найдут, и мы исчезнем навсегда. Вы, я, мальчики. А президент скоропостижно скончается.
— Что вы предлагаете?
— Идти по туннелю.
— По туннелю?
— Почему бы нет? Фонарики есть. Будем отмечать пройденный путь, чтобы можно было вернуться. Амадо и ребята пойдут впереди — они ведь с нами потому, что знают шахту?
Мигель молча кивнул.
— А вот мои люди не знают. Ручаюсь, и полиция не знает.
— Нас пятеро, — сказал Мигель тоскливо. — Не справимся.
— Отчего же? Просто надо работать чище, быстрее — и очень, очень тихо.
— Хэп, вам плохо придется в шахте. Оставайтесь, а я пойду с ребятами.
— Не получится.
— Почему?
— Разведывательные спутники. Не скажу, когда именно, но они пройдут у нас над головой. Достаточно скоро. В числе прочего они передают на землю инфракрасные снимки. На них каждый человек хорошо заметен. Командование знает, сколько человек задействовано в операции и как они расставлены.
— То есть они сумеют нас опознать?
— Методом исключения. Если не свой, то чужой.
— Значит, надо идти.
— Вот именно.
21.03
Стоя у большого вертолета, Джейк Лоу и доктор Джеймс Маршалл наблюдали за действиями агентов секретной службы и полицейского спецназа. Свет прожекторов заливал каменную площадку; в мягкий песчаник с визгом вгрызались мотопилы.
За спинами советников, в брюхе тяжелого «Чинука», работали медики, два врача и четыре санитара, готовясь принять президента. Неподалеку, ярдах в тридцати, Билл Стрейт, капитан Диас и группа из семи специалистов секретной службы, ЦРУ и федеральной полиции занимались развертыванием командного пункта, откуда можно будет координировать работу оперативников.
Джейк Лоу оглянулся — никого в пределах слышимости.
— Если президент окажется жив и начнет говорить, испанская полиция будет совсем некстати, — сказал он негромко.
— Да, но мы не можем так просто отправить их домой.
— Не можем…
— Джейк. — Понизив голос, Маршалл придвинулся вплотную. — Мы дали полиции ту же версию, что и остальным: президент либо погиб, либо захвачен Николасом Мартеном или другими террористами, либо блуждает в состоянии сильного психического расстройства. Если они поднимут его наверх живым, любые слова списываются на душевную болезнь… А мы за несколько минут погрузим его в «Чинук» и улетим.
— Звучит красиво, но нет никаких гарантий. Слишком многое висит на волоске. — Некоторое время Джейк Лоу смотрел в сторону, озабоченно и рассеянно, потом глянул на Маршалла. — Думаю, варшавскую операцию следует приостановить. Я серьезно.
— Не могу, Джейк, и ты это прекрасно знаешь, — ответил Маршалл ровно. — Вице-президент уже распорядился, и приказ доведен до сведения всех заинтересованных лиц. Отменив операцию сейчас, мы покажем слабость не только нашим собственным людям, но и друзьям во Франции и Германии. Не нервничай: мы, а не кто другой контролируем ситуацию. Немного веры, как я уже говорил…
Между тем на командном пункте обстановка изменилась: Билл Стрейт, стоя, возбужденно говорил что-то в микрофон гарнитуры. Остальные слушали молча и внимательно, включая капитана Диас. Лоу и Маршалл бросились туда бегом.
— Повторите, пожалуйста! — Билл Стрейт держался рукой за гарнитуру, пытаясь уследить за обменом между своими подразделениями по нескольким каналам сразу. — Очень хорошо! Отлично!
— Что, нашли? — нетерпеливо спросил Джейк Лоу. — У слухачей что-то есть? Президент? В самом деле?
— Нет еще, сэр. Команда федеральной полиции проникла в главный штрек с нашей стороны оползня, ближе к монастырю. Сейчас к ним подходит ЦРУ.
— Агент Стрейт, мои люди закончили работу. — Капитан Диас кивнула в сторону прожекторов. — Шесть человек уже внизу, — продолжала она, глядя на доктора Маршалла и Джейка Лоу. — Судя по старым картам, туннель достигает в длину двенадцати миль. По нашим данным так и получается, значит, карте можно доверять. Ближе к середине обнаружен вертикальный ствол, по нему спускается одно из наших подразделений, другое пробивается через естественный пролом в один из второстепенных штреков. Буровые расчеты номер семь и четыре достигли мягкой породы на участках, отстоящих друг от друга на три мили; сколько времени им понадобится, чтобы пройти до главного штрека, пока не ясно. Сейчас все зависит от того, что обнаружат передовые группы: либо свободный проход, либо обваленную кровлю.