Он ухмыльнулся.
— И еще из-за наклейки «Blink 182» на бампере!
Сьюзен отвела взгляд.
— Она уже была там, когда я купила эту машину.
— Как бы то ни было, у нас очень жесткая политика относительно учительской автостоянки. Иначе школьники заставили бы ее своими тачками. — Мужчина продолжал ухмыляться, глядя на «нарушительницу». — Но вас, я думаю, можно отпустить на свободу. — Он извлек самую огромную связку ключей из всех, какие Сьюзен доводилось видеть. — Пошли!
И зашагал по коридору к выходу, оставив мусорный контейнер у стены. Проходя мимо прозрачного шкафа с «чашами знаний», задержался, достал из кармана белую тряпку и протер стекло. Девушка успела рассмотреть цветную наколку Девы Марии у него на руке. Он улыбнулся:
— Стекло залапали. Иногда приходится убирать за ними, как за несмышленышами.
Сьюзен сделала вид, что поправляет рукой волосы, глядя на свое отражение в витрине, как будто сантехник мог заметить совпадение отпечатка с ее ладонью. Затем поспешила догнать его.
— Ну как вам, нравится работать в школе? — Сама поморщилась, еще не закончив вопрос.
— Просто балдею! — ответил тот с непроницаемым лицом. — Во всяком случае, неплохое занятие, пока пишу свою докторскую по французской литературе.
— Правда? — приятно удивилась Сьюзен.
Он открыл входную дверь и пропустил ее вперед.
— Нет.
Поднялся холодный ветер, и девушка пыталась просунуть пальцы в боковые кармашки своего бархатного блейзера.
— Вы знали Ли Робинсон?
Мужчина заметно насторожился.
— Так вот зачем вы приехали?
— Я пишу статью для «Орегон гералд». И все же знали?
— Однажды даже сподобился подтирать ее блевотину в кабинете медсестры.
— Серьезно?
— Ага. А в другой раз она подарила мне поздравительную открытку на День благодарения сантехников.
— Правда?
— Нет.
Дошли до автостоянки. Сексуальный сантехник опустился на колени перед «саабом». Подростка на оранжевом бумере уже не было. Мужчины в автомобиле тоже.
— А вы забавный.
— Спасибо. — Он склонился над фиксатором, разомкнул его и резко, чуть ли не со злостью, сорвал с переднего колеса. Затем поднялся на ноги, зажав «башмак» под мышкой, и стал молча ждать.
Сьюзен смущенно затеребила сумочку.
— Сколько я вам должна?
— Знаете, что, — начал тот, и его глаза стали холодными. — Я отпущу вас на все четыре стороны без всякого штрафа, если вы в своей газетенке перестанете спекулировать на смерти девочки.
Журналистка ошеломленно уставилась на него, потеряв дар речи, будто мужчина только что влепил ей пощечину. Он тоже молча стоял, красивый и стройный в рабочем комбинезоне.
— Это не спекуляция, — с трудом выдавила Сьюзен. Ей хотелось оправдаться, объяснить, как важна ее будущая публикация. Что общественность имеет право знать. Как прекрасно, когда люди сопереживают и сострадают. Что роль свидетеля невозможно переоценить. Но вдруг сама поняла, что все это будет звучать малоубедительно.
Мужчина сунул руку в один из многочисленных карманов, достал квитанцию и протянул ей. Сьюзен взяла и повернула к себе лицевой стороной. Пятьдесят долларов! И ведь наверняка потратят на долбаную футбольную команду или еще хуже.
Ей стало обидно и захотелось сказать что-нибудь мудрое, возвышающее ее над гадским состоянием, в котором себя ощущала. Но прежде чем нечто подобное пришло в голову, откуда-то издалека донеслась музыка в исполнении группы «Кисс». Сьюзен прислушалась. Это была песня «Доктор Любовь на вызове». Сантехник заметно смутился и принялся шарить в карманах штанов. Оказалось, песенку откровенного содержания наигрывал его сотовый телефон.
А еще держал Сьюзен за пацанку!
Он достал телефон и посмотрел на дисплей.
— Придется ответить. Это мой босс, звонит, чтобы дать мне пинка под зад.
Приложил телефон к уху и зашагал прочь.
Девушка проводила его недоумевающим взглядом и села в машину. На память пришли слова из песни «Кисс»: «Пусть в пороке я по уши, все равно меня ты впустишь…»
Когда ее машина тронулась с места, журналистка вдруг подумала: у этих сантехников хлорки, наверное, завались!
— Давай подумаем, что между ними общего? — предложил Арчи.
Они с Генри бродили по берегу Сови-Айленда в том месте, где был найден труп Кристи Мэтерс. Таков стиль работы Шеридана. Раз нет надежных версий и следствие зашло в тупик, значит, надо вернуться на место преступления. Он провел, возможно, целые годы своей жизни там, где напакостила Греттен Лоуэлл. Такой метод способствует работе нужных мозговых извилин и увеличивает шансы напасть на верный след. А след этот был нужен, как воздух.
Легкие речные волны плескались о берег. На песке образовалась кривая полоса засохшей пены и мусора, обозначающая границу прилива. Мимо проплыл сухогруз с азиатскими иероглифами на борту, а над ними значился английский перевод: «Солнцеподобный успех». На берегу не было ни души. Наступали вечерние сумерки, хотя небо Норт-Уэста подсвечено в любое время ночи, создавая впечатление, что солнце только недавно опустилось за горизонт. Тем не менее очень скоро здесь станет совсем темно. Арчи держал наготове фонарь, чтобы на обратном пути не сбиться с тропинки, ведущей к машине.
— Они похожи друг на друга, — сказал Генри.
— Только и всего? Значит, он наблюдает за школами и выслеживает девочек, внешность которых соответствует определенному типу?
Уехав из школы Джефферсона, Арчи и Генри все утро допрашивали учителей и техперсонал кливлендской школы, схожих с личностным портретом преступника. Таких набралось десять человек, однако не нашлось твердых оснований предъявить обвинение кому-либо из них.
Клэр отловила соседа по комнате Эвана Кента, и тот подтвердил, что помогал ему завести заглохший двигатель «дарта», но произошло это, по его словам, раньше, где-то в половине шестого. В таком случае в распоряжении Кента оставалось достаточно времени, чтобы быстренько доехать до джефферсоновской школы.
— Они все учились во втором классе средней школы.
— А что общего между второклассниками? — спросил Арчи.
Семь работников кливлендской школы имели алиби. Трое не имели. Детектив еще раз проверил каждое алиби, и у всех они подтвердились. Таким образом, в Кливленде имелись три реальных подозреваемых: водитель школьного автобуса, учитель физики и учитель математики, который по совместительству был также тренером школьной команды по волейболу. Плюс Кент, работавший в обеих школах. Плюс еще порядка десяти тысяч извращенцев, обитающих в Портленде. За Кентом установлено наблюдение, кливлендская троица подвергнется дополнительным проверкам, а десять тысяч извращенцев будут и дальше разгуливать по улицам города без всякого присмотра.