— Алло.
— Только что закончила общаться с твоим биографом. Решила тебя известить.
— Ты рассказала ей, в какой я заднице?
— Рассказала.
— Молодец.
— Перезвоню вечером.
— Ладно.
Арчи положил трубку. Он уже принял с утра шесть таблеток викодина и теперь ощущал блаженную легкость в руках и затылке — первая и самая приятная стадия, сглаживающая все острые житейские углы. Когда Шеридан еще служил патрульным копом, ему то и дело приходилось иметь дело с наркоманами. Те постоянно взламывали припаркованные машины, воруя оставленную там мелочь и любое барахло, брошенное на заднем сиденье — книги, одежду, бутылки, — которое можно загнать, пусть даже по дешевке. Били стекла, рискуя попасть за решетку ради каких-нибудь тридцати пяти центов. Копы лучше других понимали, что для ширял существует иная система ценностей. Их не останавливают даже самые страшные последствия, если подворачивается возможность уколоться. А значит, их действия непредсказуемы. В то время Шеридану казалось, что ему никогда не постичь того, что творится у них в голове. Но теперь до него, похоже, начало доходить.
В дверях кабинета выросли «двое из ларца», и детектив усилием воли заставил себя сосредоточиться и сделать солидное лицо. Гейл выступил вперед. Арчи с самого начала распознал в нем заводилу и не ошибся.
— Мы проверили список сотрудников школы, который вы нам дали вчера, и один тип очень привлекает внимание, — доложил Гейл.
— Кент? — произнес Арчи на автопилоте. Этот подсобный рабочий чем-то настораживал.
— Макколэм, учитель физики в кливлендской школе. Его катера нет на месте.
— И где же катер?
— Сгорел вчера во время пожара на стояночном причале — на том, что ближе к Сови-Айленду.
Арчи многозначительно поднял брови.
— Ага, — сказал Гейл. — Мы тоже подумали, что это, наверное, не случайно.
В больнице «Эмануэль» находился один из двух травматологических пунктов на всю округу. Именно сюда доставили Арчи Шеридана после вызволения из подвала Греттен Лоуэлл. Эта больница пользовалась предпочтением у врачей «скорой помощи», и ходили слухи, что многие горожане носили под одеждой футболки с надписью «ОТВЕЗИТЕ МЕНЯ В „ЭМАНУЭЛЬ“» на случай, если их посреди улицы хватит удар. Больничный главный корпус был построен еще в 1915 году, и его невзрачные каменные стены стали почти незаметными на фоне стекла и стали новых, современных корпусов. Отец Сьюзен тоже лечился и умер тут от лимфомы за неделю до того, как его дочери сняли наконец ортодонтические скобки. Сьюзен поставила машину на стоянку для посетителей и зашагала к зданию, где в одном из кабинетов согласился встретиться с ней лечащий врач Шеридана. Вызывая лифт и поднимаясь на четвертый этаж, девушка предусмотрительно нажимала кнопки локтем — неизвестно, какую заразу оставили на них здешние больные.
Ей пришлось ждать еще тридцать пять минут, пока доктор Фергас освободится. Впрочем, приемная у него неплохая. В окно открывался чудесный вид на Западные холмы, гору Маунт-Худ, изгибы реки Уилламет. Но пахло здесь точно так же, как во всех прочих врачебных кабинетах, где Сьюзен побывала вместе с отцом, — гвоздикой и йодом. То был аромат мыла, каким пользовались, чтобы перебить запах человеческой плоти.
На краю стола были соблазнительно разложены несколько номеров журнала «Инстайл», но Сьюзен пересилила желание убить время и вместо этого за двадцать минут написала и подредактировала в блокноте вступление к очередному очерку. Затем проверила голосовую почту — сообщений не было. Набрала из записной книжки телефона номер Итана Пула — включился автоответчик.
— Итан, это я. Звоню, чтобы узнать, удалось ли тебе поговорить с Молли Палмер. Вообще-то мне уже начинает надоедать. — Она заметила, что секретарша доктора делает ей страшные глаза и показывает на стену, где висит знак, изображающий круг с перечеркнутым сотовым телефоном в центре. — Позвони мне, — добавила Сьюзен, прервала вызов и спрятала телефон в сумочку.
На кофейном столике поверх стопки журналов «Ю-Эс ньюс энд уорлд рипорт» лежал номер «Орегон гералд». Журналистка едва успела вытянуть первую полосу из-под раздела «Метро» и положить сверху на всеобщее обозрение, чтобы ее очерк заметили и прочли все желающие, когда в приемную вышел доктор Фергас. Он с извиняющимся видом пожал плечами, подал ей влажную руку и проводил в свой кабинет, минуя комнаты для обследования пациентов. Ему было за пятьдесят. Седые волосы острижены до короткой щетины, делая его похожим на тренера футбольной команды какой-нибудь техасской средней школы. При ходьбе он быстро перебирал ногами, наклонив туловище вперед и опустив плечи; висящий на шее стетоскоп свободно болтался, сжатые кулаки доктор сунул в карманы белого халата. Сьюзен пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать.
Кабинет Фергаса был тщательно обставлен в шикарном стиле поколения беби-бумеров. Его окна выходили на широкую коричневую ленту реки, петляющую между рваным контуром центральной части города на западном берегу и обшарпанными промышленными зданиями на восточном. В ясный день из Портленда видны три горные вершины: Маунт-Худ, Сент-Хеленс и Маунт-Эдамс. Но вообще портлендцы, произнося слово «гора», имеют в виду прежде всего Маунт-Худ. Фергасу крупно повезло, что он может созерцать ее прямо из своего кабинета. Белый заснеженный конус впивался в голубое небо, как акулий зуб. Во всяком случае, такие ассоциации вызывало это зрелище у Сьюзен. Наверное, потому, что она не любит кататься на лыжах.
На полу поверх стандартного синтетического покрытия лежал дорогой восточный ковер ручной работы. На большом, во всю стену, стеллаже расположились научные труды по медицине, а также современная художественная литература и книги во восточным религиям. На другой стене красовалась огромная черно-белая фотография Фергаса с роскошным «харлей-дэвидсоном», затмевая развешанные по соседству обязательные медицинские дипломы хозяина кабинета, — он не скрывал своих увлечений. На одной из полок стоял навороченный радиоприемник, наверняка настроен на станцию, передающую классический рок, с уверенностью решила Сьюзен.
— Итак, Арчи Шеридан, — произнес доктор Фергас, открывая лежащую перед ним голубую папку.
— Могу предположить, что вы с ним предварительно проконсультировались, — улыбнулась девушка.
— Конечно. Он прислал по факсу письменное разрешение раскрыть врачебную тайну. — Доктор коснулся листа бумаги на столе. — В наши дни нежелательно пренебрегать конфиденциальностью в вопросах здоровья, иначе страховые компании пронюхают слишком много. Будь вы даже ближайшим другом или родственником — без оформленной должным образом документации не обойтись.
Сьюзен положила на стол цифровой диктофон и посмотрела на Фергаса, вопросительно подняв брови. Тот утвердительно кивнул. Сьюзен включила запись.
— Значит, я могу задавать вам любые вопросы?
— Для начала я хочу вкратце рассказать о ранениях, полученных детективом Шериданом при исполнении служебных обязанностей в ноябре 2004 года.