Следующие четыре дня Лика не могла выбраться из города. Еще вчера красивые и солнечные улицы теперь были обезображены смертью. На дорогах дымились перевернутые троллейбусы, сиротливо лежали в кровавых лужах детские велосипеды. Убирать с тротуаров трупы удавалось только под вечер, потому что кварталы простреливались снайперами. Смердящие тела плавились на июльской жаре, а над городом роились тучи жирных мух. Мародеры тащили все, что оставалось без присмотра. Патрули гвардейцев, прочесывая районы, то и дело натыкались на молодых людей, спешащих из ближайшей разграбленной лавочки с рюкзаками и наволочками, набитыми доверху снедью и тряпками. Из трехэтажного здания, где еще недавно размещалось успешное издательство «Лика-пресс», кроме книг и открыток тащить было нечего. Но оно, по видимости, было хорошей огневой точкой или оборонительным рубежом. Спустя всего три дня после начала страшных событий Лика нашла свое предприятие похожим на брошенный блиндаж бывшего укрепрайона. Все, что не сожгли, разрушили и изуродовали. Письменный стол Лики чудом уцелел, но был липким от засохшей крови. Девушка долго стояла посреди обугленной, разгромленной комнаты и беззвучно плакала. Ей вдруг почудилось, что она прощается не только со своим предприятием. Закончилось, рассыпалось и умерло в ней что-то большее. Наверное, юность. А вместе с ней – наивные надежды, очарования и увлечения, так похожие когда-то на любовь…
На пятый день с колонной автобусов и грузовиков Лика перебралась на другую сторону Днестра. Она вернулась в Тирасполь, к маме, оставив озлобленного мужа вместе с его движимым и недвижимым имуществом жить так, как он считает нужным.
Антон, впрочем, считал нужным постоянно сверять свою жизнь с успехами жены, с которой и не думал разводиться. Раз в полгода он объявлялся в Тирасполе и, пока Лика была на работе, подолгу беседовал с ее матерью. Его интересовало все, что касалось жены, и в первую очередь – ее финансовое положение.
– Ведь она уж не жена тебе, Антоша, – качала головой Софья Бесараб. – Давно как чужие… Дал бы ты ей разводную, что ли.
– А это зачем? – щурился Антон. – Завела, что ли, себе кого?
– Нет, – вздыхала мать. – Одна она. Работает с утра до ночи. Себя кормит и меня, старую.
– И хорошо кормит? – ухмылялся Антон. – Гляжу, не шибко разбогатели вы за последнее время. Она все там же? В газете своей?
– В газете, – кивала Софья Бесараб. – Уже продвинулась по службе. Но платят мало…
Лика действительно устроилась на работу в газету «Голос Приднестровья» спецкором. Очень скоро толковая и целеустремленная девушка была уже редактором отдела, а еще через некоторое время – заместителем главного редактора. Однако даже в этой должности она чувствовала себя нереализованной. Она обижалась на себя. Такая неудовлетворенность знакома всякому, кто знает, что может гораздо больше, чем делает.
А Лика это знала.В начале 1995-го неожиданно и скоропостижно умерла мать. Она не болела, не жаловалась на усталость. Просто однажды днем пришла домой, легла на кровать и тихо скончалась.
Для Лики это был удар. В один миг все потеряло смысл: и рутинная работа, и желание жить в родном городе, и, главное, бесконечные попытки смириться со своим сегодняшним днем.
Спустя месяц после похорон вдруг позвонила бывшая однокурсница Таня Мухина.
– Бедняжка, – посочувствовала она Лике. – Ты теперь совсем одна…
– Ну, не одна, – возразила та. – У меня ведь еще четыре сестры… Правда, у каждой своя семья.
– Вот видишь! – оживилась Таня. – И тебе нужна семья. И работа нормальная… Дуй ко мне в Москву, подруга!
– А что, – осторожно спросила Лика, – есть нормальная работа?– Я не жалуюсь, – неопределенно ответила бывшая однокурсница. – И у тебя все наладится. Приезжай. Я снимаю настоящие хоромы и живу совсем одна. А вместе будет легче. И веселее. Пиши адрес: район Текстильщики…
Москва встретила Лику Бесараб мерзкой слякотью ранней весны, самодовольством недосягаемой роскоши и глухим равнодушием миллионных глаз.
Таня слукавила. Она вовсе не была довольна своей столичной судьбой. А не жаловалась только потому, что пожаловаться-то было и некому.
«Хоромы» состояли из двадцатиметровой комнаты с обшарпанными обоями, крохотной кухни с газовой плитой и совмещенного санузла, где стены щербатились отвалившейся плиткой, а кран, как подранок, был перебинтован грязными марлевыми повязками.
– Впечатляет, – кивнула Лика, обводя взглядом помещение, которое ей предстояло делить с университетской подругой. – Ты здесь когда в последний раз убиралась?
– Никогда, – лучезарно улыбнулась Таня и тут же спохватилась: – Но теперь будем… по очереди.
«Нормальная работа» Мухиной приносила доход, которого едва хватало на то, чтобы платить за квартиру и кое-как содержать себя в потребном виде.
– Я тружусь в салоне, – пояснила она подруге и после паузы добавила с досадой: – В медицинском…
Буквально через неделю, присмотревшись к странному графику Таниной занятости, Лика спросила ее напрямую:
– Скажи, ты что, проститутка?
Мухина вспыхнула.
– Нет! Честное слово – нет!
– Выкладывай-ка начистоту, – потребовала Лика.
Выяснилось, что выпускница Кишиневского университета работает массажисткой.
– Салон – это обычная квартира, – неохотно пояснила Мухина. – Клиентов туда направляет диспетчер по объявлению в газете. А мы… им делаем массаж. Никакого секса, Лика, честное слово! Сначала массаж, а потом мы легкими прикосновениями доводим клиента до оргазма…
– Понятно, – кивнула Лика. – Приходит очередной волосатый и сальный тюлень, а вы ползаете по нему, доставляя удовольствие.
– Ну зачем ты так? – нахмурилась Таня. – Нормальная работа. Лучше все-таки, чем проституткой… У нас, кстати, есть вакансии. Я и тебе хотела предложить, но… постеснялась.
– Правильно сделала, что постеснялась, – фыркнула Лика.
Мухина поджала губы.
– Однако тебе все-таки нужно искать работу. Скоро платить за квартиру. Да и продукты уже на исходе.
– А я ищу… – вздохнула Лика. – Ищу…Она действительно начинала каждый день с того, что покупала в ларьке ворох свежих газет с объявлениями о трудоустройстве. Следующие полдня – внимательно просматривала колонки, делала пометки карандашом и пыталась дозвониться до очередного работодателя, а остаток дня – до позднего вечера – бродила по городу, тыкаясь наугад в дубовые, стальные и стеклянные двери с табличками, вывесками и указателями.
Очень скоро Лика сделала первое важное открытие: искать в Москве работу по специальности или просто неплохую должность, адекватную своим знаниям, навыкам и умениям, – занятие, способное окнчиться только бесконечными разочарованиями. Или, как сказали бы в университете, – неуспехом в продолженном времени.
За первым открытием незамедлительно последовало другое: найти в Москве работу не по специальности и даже не требующую специальной квалификации – возможно, но не всякому. По крайней мере, Лике не удавалось даже этого. Как сказали бы в университете, ее «ноль» стремился к бесконечности.