– Простите, – произнес Полковник. – Что это значит? Что значит «есть»?
– А то и значит, что есть. Да не достать оттуда, где лежит-то оно.
– Ну-ка, ну-ка, расскажите, Борис Виталич, поподробней мне об этом.
– В общем, это тема секретная, конечно, но вам… Раз уж сам Евгений Василич… Дело это давнее уже. В середине восьмидесятых наша контора приступила к разработке нового двигателя. Тогда можно было работать – финансирование, кадры, то-сё. Да и понимание важности было… В общем, мы создали новый двигатель. Простой и надежный. Необслуживаемый. Как аккумулятор. То есть представьте себе – двигатель вместе с топливным баком ставится на изделие, и все – никаких дополнительных регулировок, регламентных работ – ни-че-го. Через двадцать лет сняли, поставили другой… Это, уважаемый, дорогого стоит! Так вот, двигатель создали. Испытали. Требовалась небольшая доводка, но тут все рухнуло – ГКЧП, Иуда-Ельцин, развал державы… Денег, конечно, нам уже не дают. Какое там! Вы вспомните то время. Ведь мы же тогда резали ракеты! Движок у нас простоял три года в консервации, а потом пришел приказ и его отправить на уничтожение. Но это же то же самое, что самому себе руку отрубить… Двигателисты в те дни совершенно опущенные ходили. Я ребят отлично понимаю. Да, так вот, – пришел этот приказ. Грузите лепесины бочками, отправляйте в Архангельскую область на завод по уничтожению. А отправлять велено было водным путем. По маршруту: Ладожское озеро – река Свирь – Онега… Вот только у нашего директора – матерый был человечище! – появилось сомнение. Серьезное, обоснованное. А сомнение такого рода: речь идет не об уничтожении двигателя, что само по себе является преступлением перед страной… Речь идет, скорее всего, о том, чтобы передать двигатель нашим «друзьям» из НАТО. Тем более что они уже давно к двигателю интерес проявляли нешуточный. А нам приказали отправить двигатель с полным комплектом документов. Срочно… Так вот, дорогой Василий Васильевич, отправили мы двигатель. Отправили – куда деваться? Вот только до места назначения он не доехал.
Борис Витальевич внимательно посмотрел на Полковника. Полковник осторожно спросил:
– А куда же он делся, Борис Виталич?
– А вот представьте себе – утонул. В Ладожском озере, в шторм, сорвало с палубы, смыло.
– Вот так?
– Именно так.
– И что же – поднять не пробовали? Глубины большие?
– Пробовали. Не нашли… И глубины не то чтобы большие, порядка сорока—пятидесяти метров. Но вот точные координаты неизвестны, потому и не найти… Такая вот хреновина с морковиной.
– Понятно, – разочарованно произнес Полковник. Стало ясно, что вариант с ракетой отпал.
– Но я знаю, где он лежит, – сказал вдруг Ракетчик. Он произнес эти слова негромко и очень буднично.
– Простите? – вскинулся Полковник.
– Я сказал: я знаю, где он лежит.
* * *
Начальник русской службы комитета «Кобра» полковник Лысенко сидел на своем рабочем месте и слушал доклад начальника аналитического отдела. Лысенко считал, что в аналитическом отделе собрались бездельники. Он неоднократно давал понять майору Власову, начальнику отдела, что результаты дают оперативные отделы, а аналитики только штаны протирают. Поэтому отношения у двух офицеров были несколько натянутые.
Власов заканчивал доклад:
– Исходя из вышеизложенного, считаю, что наиболее вероятным районом расположения базы боевиков может быть северная часть Ладожского озера и прилегающий район Приладожья. База вполне может быть замаскирована под турбазу или рыболовецкое хозяйство.
Лысенко покосился на электронную карту Северо-Запада и спросил с откровенной иронией:
– А широту и долготу не подскажете?
– Нет, – сухо отозвался Власов, – не подскажу.
– Вот за это спасибо… В прошлый раз вы дали нам даже конкретный адрес. Мы провели в том монастыре обыск и получили скандал.
– В том монастыре, позволю себе напомнить, обнаружили окровавленные бинты и книгу Шарля де Костера.
– И что? – строго спросил Лысенко.
Власов молча положил на стол начальника текст доклада – три странички бумаги. Лысенко побарабанил пальцами по столу, еще раз бросил взгляд на карту и сказал:
– Там сплошные острова и шхеры. Посылать туда опергруппу считаю нерациональным – там можно целый год шастать. И ничего не найти… А вот направить туда крыло «пернатых» можно – пусть полетают, посмотрят. Может, и найдут какую рыболовецкую артель.
Начальники оперативных отделов переглянулись.
Власов спросил:
– Одно авиакрыло? Но это всего три «скаута»… Этого недостаточно.
– Это три «скаута» плюс «Джедай». Четыре единицы. Больше нам никто не даст… Идите, работайте.
Власов вышел из кабинета.
* * *
– Тебе нужно поменять район охоты, Уолтер, – сказал Андрей.
– Почему? – спросил Охотник.
– А сам не понимаешь? – Андрей покосился на клиента. Флойд сидел за рулем УАЗа, выглядел беспечным. Машина катила в Сортавалу, Флойд предвкушал охоту. Он повернул голову к Андрею:
– Что, я стал популярен в этих краях?
Андрей подумал, что за прошедшие месяцы его русский стал заметно лучше.
– Именно. Ты стал популярен. Слишком популярен. О твоих «подвигах» здесь говорят все.
– А в газетах пишут?
– Послушай, Уолтер, я серьезно.
– Да понимаю я все. Пожалуй, я действительно несколько… увлекся.
– Поэтому я и предлагаю сменить район.
– Жаль. Мне здесь нравится… У тебя есть конкретные предложения?
– В Карелии полно сказочно красивых мест. Неподалеку отсюда, например, находятся горы Петсиваара.
– Горы?
– Горы – это, пожалуй, громко. Но это довольно большой скальный массив. Фантастически красиво, а населенных пунктов мало.
– А олени там водятся?
– Будут тебе олени.
– Тогда я согласен.
* * *
Прошло два месяца с того дня, как Иван оказался на острове. За это время он похудел на пять килограммов, но кое-что, что невозможно взвесить, приобрел… Группа тоже понесла потери – на занятиях по горной подготовке во время подъема сорвался и погиб Саня Турок – скромный и застенчивый парень-сибиряк. Фактически группа потеряла и Плохиша – все чаще в поведении бывшего морпеха стали замечать странности, и Седой принял решение убрать его из группы. В последнее время Плохиша использовали только для несения караульной службы на острове. Плохиш обижался.
Ивана сильно напрягало отсутствие связи с Лизой. И однажды он решился на разговор с Седым. Седой выслушал Ивана и укорил: что же ты, Иван Сергеич, раньше-то мне ничего не мог сказать? – и на следующий день послал Братишку в Петербург. Братишка съездил, встретился с Лизой и передал ей записку от Ивана… Обратно привез сделанную телефоном запись. На записи Лиза выглядела похудевшей, но счастливой. Слегка смущаясь, она сказала в камеру: Ваня, я тебя люблю. Жду всегда. Возвращайся скорее…