Жаль только, фенрировы грифоны не слишком от этого страдали: волшебное оружие свистело над их головами и крыльями, но, словно по закону подлости, вечно пролетало мимо. Хотя нет, у одной твари правая лапа поджата под брюхо! Но это ведь лишь одна лапа из четырех!
Птахи идти в ближний бой уже не решались. Кружили над землей, уклоняясь от молота, и играли с кобольдом – ждали, когда устанет.
А силы у голодного свина кончились быстро: молот снова сделал круг по небу и, вернувшись в руки хозяина, там и остался. Степняк распластался на земле, тяжело дыша, весь в горячем поту. Похоже, он уже сдался.
Грифоны радостно закудахтали и ринулись вниз, Чтобы завладеть драгоценной добычей.
Недолго думая, я направил арбалет на одну из птах и нажал спусковой крючок.
Капризная девушка судьба, похоже, все же решила дать нам шанс на спасенье: болт влетел прямо в широко раскрытую пасть грифона и…
Бах! – тварь разорвало на части, обильно измазав нас кровью и перьями. Я с отвращением выплюнул попавшую в рот набивку для подушек.
Кобольду повезло меньше: отчаянный бросок молота навстречу последней твари прошел в считанных сантиметрах от ее головы. Грифон победно закричал и завис над полумертвым от ужаса степняком, наслаждаясь триумфом.
Это его и подвело: молот, возвращаясь обратно, прошил тварь насквозь и замер в рефлекторно выставленной навстречу руке хозяина. Мертвый грифон кулем рухнул на Свэна, придавив его внушительной массой. Я тут же бросился к пришибленному свину и стащил окровавленную тушу.
– Вот и пожрем, – разлепив пересохшие губы, простонал Свэн и прикрыл глаза.
– Ты чего, спать собрался?! – возмутился я. А перья чистить кто будет? Я, что ли?
Степняк, казалось, умер: грудь его не вздымалась как прежде, и на слова мои кобольд никак не реагировал.
– Свэн! – неуверенно повторил я.
Он молчал и не двигался.
– Свэн! – Локи, да он умер, похоже!
И тут громкий храп разрезал тишину полуденной Степи.
Подумав, я решил не будить пережившего шок бедолагу. Вооружившись ножичком, пододвинул к себе тушу и начал медленно и тщательно счищать с нее перья.
Не знаю, сколько мне понадобилось времени, чтобы счистить все до последнего пера, но случилось это уже после полудня. Голову грифона я выбросил за ближайший холм (а вдруг у них мозги ядовитые?), а львиное тело разрезал на куски и, разведя огонь, бросил их в котел – вариться.
Спустя полчаса запахло так вкусно, что мой желудок взвыл голодным волком и потащил меня к котелку. Тут же проснулся «зверски уставший» Свэн, видимо, тоже почуявший этот волшебный аромат. Мы съели по четыре кусочка каждый, остальное сложили в рогожу и сунули в бэг – на потом. А сами, разморенные на предвечернем солнце, улеглись смотреть в небо, на бегущие облака.
– Знаете, мастер Гриф, – сказал кобольд неожиданно, – я все никак не пойму, кому понадобилась эта статуэтка, за которой мы едем?
– Коли б я знал! Меня в такие тайны не посвящают – все делается только через главаря.
– А, может, этой статуэтке лучше остаться там, где она сейчас лежит?
– Не городи чепухи, Свэн! Не будет статуэтки – не будет денег. Не будет денег – все путешествие теряет смысл. А без денег долго в Тчаре не проживешь!
– Вы думаете только о деньгах, мастер. Это плохо.
– А о чем мне думать? Об этих самых ограх, которые, встреть они меня на темной дорожке, сожрали бы вместе с костями?!
– Хотя бы о них!
– Сколько лет жили без статуэтки – и сейчас проживут!
– А их ведь очень мало осталось, мастер.
– Кого? Статуэток?
– Огров.
– И что?!
– По преданиям орков, когда на земле не останется огров, их кровные соперники великаны оседлают драконов и отправятся в Валгаллу. И наступит Конец Времен – Рагнарек.
– Ты веришь в эти сказки? – я презрительно фыркнул, хотя услышанное и удивило меня.
– Это не сказки, мастер. Великаны иногда летают в Валгаллу, но по одному, по двое – не больше: огры не пускают их туда, ставят магический барьер. Кто-то говорит, что им сила статуэтки помогает – удачу дает. Не станет огров – не станет и Валгаллы, не станет и всей Капаблаки.
– То есть ты предлагаешь мне не красть этого проклятого болвана только для того, чтобы спасти тупых огров и не дать твоим предсказаниям сбыться?
– Да. Я давно хотел вам это предложить. Только времени все не было.
– А что же мне делать с моей Гильдией, Свэн? Если я не выполню заказ, меня просто убьют!
– Оставайтесь у нас. Мои собратья не убивают близких друзей из-за кругляшей.
– Спасибо, конечно, но такая жизнь не по мне. В Тчаре у меня дом, огород, невеста, в конце концов. Я, может, после этого дела и вовсе с воровством завяжу… после этого задания. А ты тут…
– Ее ведь Лин зовут? – вдруг спросил кобольд. Я кивнул:
– Да. Стерва еще та! Но такая красавица…
– Ну, так оставьте статуэтку себе. Не отдавайте ее злым людям!
– Знаешь, я не верю во все эти талисманы удачи. Значит, никакая статуэтка мне не нужна. К тому же я не вижу выхода: если я не принесу статуэтку, умрет моя девушка. Чтобы девушка осталась жива, придется украсть болвана. Замкнутый круг.
Свэн не нашел, что ответить.
Еще одно утро в Степи…
Зорок Ночной Вихрь, вождь клана Сломанного Топора, в сопровождении десятка лучших берсеркеров объезжал свои владенья. Орк любил подобные прогулки, любил бешеную скачку волков. Любил Степь. Возможно, эта любовь и стала причиной избрания его вожаком клана; поэтому кобольды и сухожилы присоединились к возрождающейся Орде, численность которой пока что была смехотворна – не более тысячи топоров. Даже в отступившем клане Великанской Поступи воинов насчитывалось вдвое больше. О многочисленных войсках Орагара, с которыми Орда и собиралась соперничать, и вовсе речи не было.
Зорок погладил рукоять висящей за спиной секиры. Мечи орки не признавали и презирали глупых людишек, делавших из клинка культ. Зеленомордые даже придумали специальное испытание для молодых орков, желающих показать свою удаль. Испытуемый брал в руки меч и пытался с трех попыток сломать его напополам. Если удавалось – он становился настоящим мужчиной, нет – должен был ждать следующего года.
Однако об этом Зорок, конечно, не думал: имелись у него проблемы и поважнее. Например, дымок костра, курящийся за грядой холмов к востоку. Ночной Вихрь гортанно вскрикнул, и преданный волк Хросек поддержал хозяина долгим воем. Берсеркеры тут же напряглись и уставились на вождя, ожидая новых указании.
– Туда!
Орки радостно ощерились топорами и с улюлюканьем понеслись в указанную сторону, вслед за своим вождем. Виноватых покарать-порубить! Пусть знают – не след соваться им в Степь!