Впрочем, ему повезло. Он был сыном богатого купца из Макоста и как раз в тот злополучный день ехал свататься к дочке барона Стюартского, которая вместе с отцом находилась тогда в Роузене. Отцы предложили тюремщикам и стражникам огромные взятки, и приговор смягчили – плаху заменили вечной ссылкой.
Торас же вовсе был начальником стражи в столице. Его как раз сослали в Фагос за несколько месяцев до приезда в Роузен Джамала. Торас попался на взятке. Вместе с ним в мир-тюрьму отправили еще одного стражника – Шелдона, тогда еще десятника.
Так вся троица оказалась в Фагосе, где и возглавила восстание против магов и стражников.
Немало каторжников полегло в том сражении, но оставшиеся в живых были счастливы вновь насладиться чудесным ощущением свободы. Пусть и неполная, стесненная рамками мира-тюрьмы, но она существовала.
А сейчас наглецы, которые не привыкли работать, которые хотели красивой жизни, построенной чужими руками, отбирали эту свободу. Вчерашние друзья либо уходили к «псам», либо умирали. Но для Джамала существовал только один выход.
Он услышал шаги. Посмотрел в щель – к двери приближался Марк, гончар с соседней улицы. Охотник помрачнел и поднял арбалет с пола; взвел спусковой механизм.
– Джамал! – позвал гончар, подойдя к двери почти вплотную.
– Чего надо? – неохотно осведомился охотник.
– Ну чего ты в самом деле? Давай к нам! При твоих способностях ты будешь…
Болт ударил Марка в живот. Гончар охнул и осел на землю. Джамал брезгливо поморщился и крикнул в щель:
– Ну? Кто еще смелый?
– Я.
Охотник побледнел. Этот голос невозможно было спутать с чьим-либо.
– Джамал, ты меня слышишь? – спросил голос.
Охотник шумно сглотнул и прохрипел:
– Неужто и ты, Шелдон?
– Да, представь себе. – Джамал не видел стражника, но ему отчего-то подумалось, что тот наверняка улыбается. – Только чему ты удивляешься?
– Я думал, ты с нами, – мрачно произнес охотник.
– Шнирхе тебя побери, Джамал! – неожиданно рявкнул Шелдон. – Если бы я был не с вами, я бы сейчас не говорил с тобой!
– Поясни, – велел охотник.
– Я пришел предложить тебе…
– Не продолжай, – вновь поморщился Джамал. – А говоришь, что с нами…
– Если бы мы уперлись, они бы всех нас убили, как ты этого не понимаешь? Их много, очень много, и с ними эти ящеры…
– Плевал я на ваших ящеров и на ваших «псов». Я лучше подохну тут, можете нападать, я не сдамся.
– Ты так же глуп, как Торас. – Сейчас Шелдон наверняка качал головой. – Он тоже долго упирался, убил троих ребят…
– Щенят! – воскликнул Джамал. – Слепых, но уже наглых щенят! И я, даст Кварус, убью их немало.
– Ты сам выбрал, – произнес Шелдон равнодушно. – Я пытался тебя вразумить.
Послышались удаляющиеся шаги. Джамал пустил болт наугад – скорее от обиды.
– Давайте-ка, ребята, – сказал Шелдон. – Убейте его…
…Он забрал с собой пятерых. Троих поразил болтами, двух – мечом. Шестой все же умудрился ранить охотника, и вчетвером, еще с тремя «псами» покончил с упертым старожилом.
Шелдон взирал на мертвого друга с невероятным равнодушием.
– Бросьте в выгребную яму, – проронил он презрительно и вышел.
* * *
Они шли вдоль берега.
Который уж день.
Они надеялись отыскать брошенные неведомыми путешественниками корабли, севшие на мель шхуны или огромные купеческие суда, экипаж которых пал под мечами ящеров или сгинул в лесу, съеденный здешними хищниками.
Но пока все было безрезультатно.
Джефри шагал молча, то и дело оглядываясь по сторонам. Штурман рассказывал Брейву древние легенды морей и истории великих путешествий, и Клевец с удовольствием их слушал. Гурб, подобно охотнику, большую часть времени проводил в молчании, лишь изредка губы его двигались – болотник молился.
Матросы проводили время в пустых беседах; они мечтали поскорее вернуться на сушу, к девушкам, вину; мечтали поскорее убраться из Центра; мечтали о мягких постелях постоялых дворов.
Мечтали…
Брейв тоже мечтал. Мечтал вернуться в Ваго.
Но чем дольше они шли, тем меньше ему верилось, что они смогут покинуть этот остров. Ни одной, самой захудалой, лодки. Ни даже обломков заблудившегося в море парусника.
Ничего.
Однако в один прекрасный вечер путешественники – удивительно! – все-таки обнаружили корабль.
Старая каравелла стояла на якоре в небольшой бухте. Паруса были спущены.
Матросы уже собирались броситься к яхте, распевая удалые морские песни и приплясывая на ходу, но Джефри остановил их. Удивленные, они уставились на охотника.
– Я пойду первым, – коротко объяснил он.
Матросы пожали плечами и расступились, пропуская Джефри вперед. Следом пошли Гурб и Брейв.
Охотник шел к судну уверенно – не крался и не прятался. Клевец и болотник, напротив, шли очень осторожно, поедая глазами мачты, нос, борт корабля. Они готовы были к любым неприятностям на этом странном острове.
Впрочем, охотник тоже был готов ко всему. Просто он держался уверенней и не боялся неприятностей, а предпочитал встречать их с палашом в руке.
Троица путешественников поднялась на борт. Джефри, не раздумывая, подошел к дыре в палубе, ведущей в трюм, и прыгнул вниз. Снизу послышался звон стали, грязная ругань и грохот чего-то тяжелого.
Брейв и Гурб бросились к дыре.
Внизу кипело сражение. Джефри схватился с ящером, вооруженным двуручным мечом, который в лапе твари казался всего лишь длинным кинжалом. Монстр и размахивал им так же, как кинжалом, – легко и быстро.
Похоже, в этот раз охотник столкнулся с соперником, если и не сильней его самого, то уж точно не уступающим ему в мастерстве боя.
Противники кружили по днищу трюма, ловко избегая мешков и ящиков, хаотично разбросанных повсюду. Джефри больше защищался, но делал это великолепно; он не давал ящеру ни единого шанса пробить его блоки, не попадался на ложных замахах и легко уходил из-под сокрушительных рубящих ударов.
Время будто замедлилось. Брейв и Гурб наблюдали за схваткой, затаив дыхание.
Наконец ящер стал уставать. Он уже не так легко поднимал меч, каждый новый удар был чуть медленней предыдущего. Рептилия все еще наседала, но видно было, что это не продлится долго.
Джефри продолжал «отсиживаться» в защите. Его движения были такими же резкими, как в первые мгновения боя; охотник словно не знал устали.
Брейв ждал, когда охотник наконец перейдет в наступление.