– Если ты не веришь, то почему осталась со мной? Почему не поехала с ним к матери?
– Она меня не любит. И я ее тоже не люблю. Потому и не поехала, а вовсе не потому, что поверила тебе. Как ты мог, Марат! – с упреком сказала она. – Зачем ты это сделал?
– Я люблю тебя и не хочу, чтобы тебя всю жизнь преследовали несчастья. Я хочу, чтобы ты была со мной. Что в этом зазорного?
Он ласково обнял ее за плечи, но она отстранилась.
– Не трогай меня. Вот вернется Валера…
– Он не вернется, – мягко сказал Марат. – Я сказал правду, поэтому он не вернется. Ему нельзя иметь детей, пойми это.
– Он вернется, – упрямо повторила Эля. – И я буду его здесь ждать.
– Хорошо, мы будем его здесь ждать, – вздохнул Латышев. Душа его ликовала. Он знал, что не произнес ни слова лжи. Он знал, что Турбин не вернется.
Эля легла ничком на одеяло, положив голову на руки и отвернувшись от Марата.
– Который час? – спросила она, не поворачиваясь.
– Половина первого. Ждем до четырех? – Он великодушно накинул еще полчаса сверх назначенных трех часов, хотя прекрасно знал, что от Серебряного бора до дома, где живет Турбин, добираться не более получаса.
– До пяти, – глухо ответила Эля. – Нет, до шести.
– Хорошо, до шести, – согласился Марат. Ему было безразлично, сколько ждать. Все равно Турбин не вернется.
* * *
Следователь Ольшанский сообщил о бегстве Артюхина не только судье, но и работникам милиции. Его тут же объявили в розыск и начали проверять все места, где он бывает, и всех его знакомых. В первую очередь обратились, разумеется, к Ларисе Самыкиной, которая была бледной и заплаканной и клялась, что не знает, куда девался Сергей. Девушка выглядела искренней, и работники милиции ей поверили.
В тот же вечер, во вторник, ей позвонил Ольшанский и вызвал на допрос. Она обещала приехать в среду к десяти утра. Константин Михайлович прождал ее до обеда, потом закрутился с другими делами. Лариса на допрос не явилась. Он безуспешно звонил ей весь остаток дня, потом связался с отделением милиции и попросил на другой день доставить ее приводом.
На другой день стало ясно, что Лариса Самыкина исчезла.
* * *
Настина мать, Надежда Ростиславовна, не желала мириться с нелюбовью своей дочери к шумным многолюдным мероприятиям.
– Мы пойдем все вчетвером, – заявила она, пропуская мимо ушей робкие возражения Насти. – Я с отцом и ты с Алешей. Можем мы раз в три года выйти куда-нибудь всей семьей?
– Но, мама, я так не люблю эти тусовки, – ныла Настя. – Зачем ты меня заставляешь? Мне гораздо приятнее побыть дома. Для этого похода нужно одеваться, краситься… У меня сил нет.
– Доченька, ты говоришь ерунду. Я прилетела всего на две недели, потом мы снова год не увидимся. Ты можешь сделать матери приятное один раз в год?
– Давай лучше мы с Лешей придем к вам в гости, – предложила Настя. – Хоть поговорим нормально. А то на этом сборище и пообщаться не дадут. Я там умру со скуки. Ну, мам, ну пожалуйста…
– Настасья, не спорь. В гости вы и так придете. Я прошу тебя, собирайся и к семи часам подъезжайте с Алешей к киноцентру, мы с папой вас там встретим. Ты пойми, там будет масса моих знакомых, в том числе посольских, я столько рассказывала им про свою необыкновенную дочь и ее необыкновенного профессора Чистякова, что мне уже никто не верит. Я хочу, чтобы все увидели мою семью. Я горжусь вами, неужели ты не понимаешь?
И тут Настю как током ударило. Она внезапно поняла, что мать порвала со своим шведским возлюбленным. И теперь хочет показать людям, которые знали о ее романе, что у нее все в порядке и замечательная семья, которую она и не думала бросать. «Господи, как по-женски», – засмеялась про себя Настя.
– Хорошо, мамуля, – радостно согласилась она. – Мы придем. В семь у киноцентра.
Сегодняшнее мероприятие в киноцентре было устроено вокруг выставки фотохудожницы Аллы Моспановой. Сама она, худощавая, смуглая, с волосами, плотно повязанными косынкой, и с множеством браслетов на обнаженных красивых руках, стояла в толпе друзей и почитателей. Она была невероятно талантлива, и выставки ее фоторабот объездили весь мир.
– Ты что, знакома с ней? – спросила Настя, видя, как мать решительно зашагала прямо к Моспановой.
– Конечно, – на ходу бросила Надежда Ростиславовна. – Она дважды привозила свои работы в Швецию, мы с ней очень тесно общались. Там у нас мало русских, поэтому все вертится вокруг посольства.
Она так и сказала: «у нас». И Настю это почему-то задело.
Мать и художница горячо расцеловались.
– Познакомься, Аллочка, это мое семейство. Леонид, мой муж.
Леонид Петрович вежливо склонился к руке Моспановой.
– А это моя дочь Анастасия, про которую я тебе столько рассказывала. И ее муж Алексей.
– Очень рада.
Алла приветливо улыбнулась и, звякнув браслетами, протянула по очереди им руку.
– Так вы та самая Настя, которая знает пять языков и работает в милиции? – спросила она, с любопытством оглядывая Настю с ног до головы.
– Кажется, та, – подтвердила Настя, – если меня за время маминого отсутствия не подменили.
– И вы действительно знаете пять языков?
– И работаю в милиции.
Ей стало тошно. Сделали из нее белого слона, которого водят по улицам на веревочке и показывают за деньги. При чем тут пять языков? Что, непременно надо идти работать в фирму секретарем-переводчиком? А для раскрытия преступлений интеллект не требуется, что ли?
Фотохудожница оказалась достаточно наблюдательной, чтобы заметить перемену в Настином лице. Рядом стояли люди, и все они вдруг начали таращиться на Настю как на диковинный экземпляр.
– А почему, Настя? – спросила Алла, беря ее под руку и увлекая чуть в сторону.
– Что – почему?
– Почему вас раздражают такие разговоры? Надоело оправдываться?
Настя с облегчением рассмеялась:
– Точно. Вы угадали. Никого не удивляет, что я работаю в милиции, но как только слышат про пять языков, так начинают… Все, наверное, думают, что работа в уголовном розыске – это сплошная беготня за преступниками с пушкой на боку и наручниками в кармане. И зачем в такой работе иностранные языки?
– А они в самом деле нужны?
– Честно говоря, не очень, – призналась Настя. – Языки нужны не для работы, а в основном для собственного развития. Но и для работы, случается. Особенно теперь, когда так много иностранцев. Среди них ведь не только потерпевшие попадаются, но и преступники тоже.